— Оль!
Оля, больше не слушая подругу, встала и медленно пошла домой. Валя догнала её и пыталась объяснить, что она совсем не злится, что это она сказала с горяча, но та её словно не слышала. Валя попробовала остановить её и даже пару раз крикнула — никакой реакции.
Так они и расстались — дойдя до своей улицы, Валя молча, не смея прощаться, завернула и пошла в сторону дома. Оля медленно шагала, размышляя над бессмысленностью бытия.
Вдруг она услышала топот и подумала, что подруга бежит снова мириться, но как-то для девушки шаги были тяжеловатые. Внутри всё сжалось от ужаса, но она заставила себя обернуться. Это был Сашка. Быстро догнав её, он выдохнул:
— Привет! — Оля кивнула в ответ, и они пошли вместе дальше. Саня минуты две помолчал и спросил: — Ты в порядке?
Она снова кивнула. Тогда парень продолжил:
— Это были Серый с Эдом? — Оля молчала, не выказывая никаких признаков подтверждения либо опровержения, и он пояснил: — Оль, мне Тимур кое-что рассказал. Не стесняйся. Ты ведь знаешь, что я за тебя, как за сестру переживаю.
***
Девушка остановилась, повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Взгляд был совсем не такой, как обычно. Он видел её разгневанной, злой, весёлой, счастливой и несчастной, но такого взгляда не видел никогда. И следом послышались слова, сказанные тоном, которого раньше он тоже никогда не слышал. Холодно и без каких-либо эмоций Оля сказала:
— Никогда больше не говори, что я тебе сестра. И не приходь до мене — не нужны мені твої заботы, переживания… Мені взагалі нічого не треба ни от тебя, ни от кого-то ещё.
Он так и стоял в растерянности, пока Оля медленно отдалялась от него. Саня понимал, что её гнев, направленный на него, не относится к нему напрямую. Но от этого легче не становилось. Он не стал её догонять. Просто шёл следом на расстоянии, чтобы не вызывать у девушки ещё больше негативных эмоций.
Когда она скрылась за последним поворотом, выйдя на основную улицу, ведущую к железнодорожной станции, Саня постоял ещё минут пять и пошёл обратно. Он решил заглянуть к Денису, чтобы ещё немного расспросить его о случае с той, которая больше не хотела зваться их сестрой. Ему больно было слышать это от неё, потому что с самого детства он заботился о ней, всегда старался защитить и никогда ничего плохого не желал.
До улицы, на которой жил Денис, оставалось ещё два перекрёстка. На улице было темно, а фонари горели через один-два столба, поэтому часто попадались тёмные, неосвещённые, участки. На одном из таких участков Саня остановился. Ему показалось, что кто-то шуршит в траве возле забора. Сначала подумал, что это собака решила устроиться поудобнее, но потом понял, что не верит самому себе. Там явно кто-то есть. Из-за дерева видимость в том районе была ещё хуже, поэтому он просто решил пойти и посмотреть.
Когда до дерева оставалось пару шагов, уже понял, что чутьё его не подвело — на земле, облокотившись на дерево, кто-то сидел. Он остановился, всматриваясь в темноту. Увидев, что это определённо человек, к тому же, либо пьяный, либо больной, подошёл ещё ближе. Посреди улицы, в темноте сидела женщина — он разглядел женскую причёску с зачёсанными назад волосами и юбку, подол которой, немного задравшись, прикрывал лишь одно колено. Присев на корточки, дотронулся до плеча незнакомки и спросил:
— Что с Вами? — не услышав ответа, он сказал: — Давайте я помогу Вам.
Саня взял женщину за руку и едва успел предотвратить её падение на землю. Подскочив ближе, он подставил колено ей под спину. Голова запрокинулась и парень испугался, решив, что она мертва. Взял её руку за запястье и послушал — пульс если и был, то едва различимый. Тогда поднёс пальцы к шейной артерии и с облегчением вздохнул — слабый пульс здесь был более отчётливым.
Недолго думая, поднял женщину на руки и пошёл к Денису.
Скоро свет от очередного фонаря осветил их, и он чуть не уронил свою больную, увидев её лицо. Чувствуя, что вот-вот уронит свою ношу, оглянулся по сторонам. Кругом ни скамейки, ни пенька. Подошёл к дереву на обочине, опустился на колени и, аккуратно придерживая, посадил женщину на землю. Уже при свете фонаря он стал осматривать больную более пристально. Ничего подозрительного не найдя, слегка потрепал её по плечу и тихонько произнёс:
— Тёть Тань, как Вы?
Сделав ещё пару подобных попыток привести в чувство больную и не добившись успеха, сел на корточки и сцепил руки в замок ладонями к себе. Взгляд упал на ладонь правой руки, и внутри похолодело. Ладонь была в крови. Глаза лихорадочно забегали от ладони к женщине, сидевшей рядом без сознания, и обратно. Упав снова на колени, парень схватил её за плечи и начал трясти, сначала тихонько, а потом всё сильнее и сильнее.
— Тётя Таня! Тётя Таня, очнитесь! — всё звал и звал Сашка, уже срывающимся хрипящим голосом.
— Они, — слабо простонала вдруг раненая. Глаза всё ещё были закрыты, дыхание стало ощутимым, но каким-то неровным.
Всего одно слово, произнесённое женщиной, вывело его из оцепенения, и паника ушла сама по себе. Он снова схватил тётю Таню на руки и пошёл быстрым шагом, но уже в обратном направлении. Он шёл к дому Дергуновых.
***
Чем ближе к дому она приближалась, тем явственнее чувствовался запах гари. Дойдя до перекрёстка, Оля повернула на родную улицу, и сердце её забилось сильнее. Чувство тревоги, не покидающее её с момента встречи с Сашкой, усилилось. Запах гари, непонятный шум, голоса и даже детский плач… Вдруг с такой отчётливостью она всё это услышала и почувствовала, что ей стало плохо.
Там, где стоял когда-то её дом, сейчас находилось нечто, больше похожее на монстра из фильма ужасов. Так ей казалось, скорее всего, из-за покрова ночи, накрывшего уже весь посёлок. Посреди улицы стояла пожарная машина, окружённая людьми.
Оля побежала, лихорадочно выискивая среди столпившихся зевак свою семью. Разглядев отчима, она тут же увидела и братьев, прижавшихся друг к дружке. Лёня громко рыдал. Возле отчима, сидевшего почему-то на медицинской каталке, крутилась какая-то женщина в белом и тётя Маша с выражением бесконечного страдания на лице. Совсем рядом она заметила и скорую помощь, на которую ранее не обратила внимания.
С круглыми глазами, в которых читался весь её ужас, подбежала к отчиму, но он не поворачивался ни на её зов, ни на плач сына. Девушка, подойдя совсем близко, уже с осторожностью, боясь услышать что-то плохое, вдруг разглядела в свете, упавшем на него от одного из фонарей пожарных, что вся одежда была погоревшая, а рука будто ободранная. Оля протянула руку к нему, но перед ней вдруг встала тучная тётя Маша, делано улыбнулась, и с трудом оттащила её от каталки со словами:
— Олечка, солнце ты наше, папа поправится. Ты сильно не переживай. Он же у вас молодец.
Олечка, слушая вполуха, выворачивала голову в сторону, где колдовала над отчимом фельдшер. В конце-концов, резко дёрнувшись, она вырвалась из огромных объятий заботливой тётеньки и побежала снова к каталке, на которой уже не сидел, а лежал её отчим. Подбежав, она увидела страшную картину и закричала. От её крика ещё больше заревел и Лёня, а Коля крепче прижал к себе брата, стараясь изо всех сил сдерживать упрямые слёзы и рвущийся наружу плач.
Когда отчима покатили к машине скорой помощи, Оля побежала следом, взывая о помощи:
— Помогите! Люди, кто-нибудь, спасите его! Пааа-паа! Пожалуйста! Мама! — Оля вдруг остановилась и быстро стала крутиться во все стороны, высматривая родное лицо, — МАМА! Где моя мама!!! Мамочка!
Тут к ней подошла соседка, тётя Тая, и ласково сказала, обнимая девушку за плечи, что Татьяны Васильевны не было дома, когда случился пожар. Но её слова не очень успокоили. От горя девушка потеряла способность здраво мыслить и стала приседать и вставать, приседать и вставать, не понимая уже ничего и никого не узнавая. Из уст её вырывался то ли стон, то ли свист. Соседки, охая, сами не знали, что делать с ней.
Один из пожарников подошёл и рявкнул на неё зычным голосом:
— Девочка, ты жила в этом доме?