Всего несколько лет назад небольшой жилой комплекс военнообязанных жителей начал обрастать пятиэтажными соседями, пока ещё пустыми и безжизненными, но уже ожидающими своих новых жильцов. С севера посёлок окружали сплошные поля, а за ними в хаотичном порядке раскинулись дачи. С востока, куда смотрели окна Олиной комнаты, были всё те же поля, за которыми по широкому шоссе, далее через мост, неслись фуры и спешащие куда-то легковые автомобили.
Оля с братьями и родителями жили на юго-востоке посёлка, по соседству с кукурузными полями. До детского сада, который находился на территории города, было недалеко, но Татьяна Васильевна всегда переживала, отпуская кого-нибудь из детей в город — ближайшая дорога лежала через железнодорожные пути. А до автобуса идти далеко.
Всего пять лет назад свободную, ничем не занятую территорию между воинской частью и посёлком, застроили новенькими пятиэтажками, среди которых был построен большой детский комбинат.
Новые жители за несколько лет уже успели облагородить дворы беседками и свежевыкрашенными детскими песочницами. Многие уже обзавелись погребами, чьи крыши также оживили дворы новеньких "коробков".
Район был вначале не очень большой, но с каждым годом домов появлялось всё больше. И хоть они считались уже другим микрорайоном, все дети относились к одному новому комбинату. Поэтому для поселковых детей всё чаще мест в детском саду не было.
Лёня ходил в сад с начала его открытия — тогда группы были маленькие, и детей с посёлка брали без лишних вопросов. И хоть этот сад находился дальше, чем городской, Татьяна Васильевна отдала сына именно сюда, потому что няней в группе была её знакомая, а поварихой — кума. Одна из воспитательниц была тоже с посёлка, поэтому Лёню частенько приводил домой кто-нибудь из них.
Но женщина каждый раз, принимая с благодарностью сына из рук кумы или нянечки, обещала, что это в последний раз. И потом снова не успевала, а дочка не всегда бывала дома в такие моменты.
Сегодня Оля целый день крутилась возле матери и помогала, как обычно, когда прибежал взъерошенный и чумазый Коля, на бегу рассказывая, какой он голодный. И тут Татьяна Васильевна вскинулась:
— Ай-ай, Олька, опять опаздываем! Бросай! — она выхватила у дочери сапку и корзинку с сорняками. — Беги умойся скорее та бегом за Лёнькой — я сама с огурцами разберусь! Ох, ты ж! Ну что ты бушь делать, а! А ты чего встал?! — прикрикнула мать на сына, кривляющего сестру. — Бегом мыться и за стол! Где тебя опять черти носили?!
— Та ма, мы в футбол грали. — Коля направился в дом, а Оля уже выбегала на улицу, когда услышала вдогонку. — Олька-бараболька! На голове квасолька!
Скривив смешную рожицу с поджатыми губами и выпученными глазами, которая по всей видимости должна была обозначать злость, погрозила брату кулаком и бегом отправилась в ссылку за младшим. Татьяна Васильевна глянула на дочь — та снова побежала, даже не причесавшись. Хотела её вернуть, но только махнула рукой и пробурчала: "Ох, пацанка!"
***
Оля добежала до второго поворота и остановилась, чтобы перевести дух. Если бегом, то ей нужно ещё минут десять. Можно и пройтись немного… Напрямую дороги нет, но все ребятишки уже давно сделали лаз в стене, отделяющей частный сектор от огромной детсадовской территории. Сторож как мог, гонял сорванцов, но справиться с ними был не в силах. Сам не понимая, почему было не сделать калитку со стороны посёлка, он гонял лишь особо дерзких и шаловливых.
Знала про лаз и Ольга, поэтому до конца улицы она шла пешим ходом, напевая свою любимую песенку.
— Оль! О-ля! — знакомый голос послышался откуда-то сзади.
Повернулась. За ней бежала Валька Пилипенко, махая рукой. Подождав минуту, Оля прокричала:
— Давай быстрее! Мне бежать нужно!
Но ждать уже и не пришлось. Подруга догнала её и, немного отдышавшись, спросила:
— Ты куда?
— Как обычно — за Лёнькой.
— А я думала, ты ко мне. — потешно надув губы, обиженно произнесла Валя и тут же, наклонив голову набок, заискивающе протянула. — О-о-оль, зайдёшь?
Манера разговора и повадки у девушек были очень похожими, поскольку они с детства дружили и даже однажды поклялись никогда не расставаться, как это бывает у детей. Валя обогнала подружку, прыгая перед ней, как маленькая, и, хлопая чёрными пушистыми ресницами, растянула свою симпатичную мордашку в пресмешной пародии на улыбку.
Оля, сделав строгое лицо, едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, но удержалась от смешка и серьёзно сказала:
— Лёньку заберу и зайду.
— Опять с этим мелким… — скривила недовольную гримасу та.
— А шо? Не хошь, не зайду. — отпарировала Оля. — Тикай, мне бежать вже надо! Опоздаю ж ведь! Вот всегда ты не вовремя…
— Ой-ой, ладно, беги уже, — отходя в сторону, проводила подругу Валя, — не забудь зайти!
— Ладно! — крикнула через плечо Ольга и побежала.
Подруги сидели в тени виноградника и, обсудив все свежие сплетни, обдумывали планы на вечер. Лёня с трёхлетним Сергеем, братом Вали, играл в доме.
— Давай на ж/д сегодня? — спросила Валя.
— Да нууу, шо мы там делать будем? — скучным, лишённым каких-либо признаков активности, произнесла Оля.
— Так там сегодня вроде тусовка будет — Влад должен приехать со своими дружками.
— Ну и шо? Ты так хошь увидеть его? Да? — в голосе послышался азарт. — Ну признайся! Хошь, да?
— Да отстань ты! Мне просто дома до смерти не хочется сидеть.
— Мне тоже. Тем более, шо мамка снова заставит Лёньку укладывать.
Подруги погоревали, но на вокзал решили не идти. После долгих раздумий они, так ничего и не надумав, решили оставить всё случаю.
Оля позвала брата, взяла его за маленькую ручку и повела домой.
— Ну и где тебя носило?! — мать грозной тучей встретила загулявшуюся дочь.
Целый час она маялась, не зная, бежать ли ей в сад или сидеть и ждать. На счастье, к ней зашла кума в гости со словами: "Чего ты дочку гоняешь зря? Я что ли не доведу твоё чадо…" и успокоила, заверив, что Оля забрала малыша вовремя и, наверное, как обычно зашла к подруге. Оставшиеся полтора часа Татьяна Васильевна ходила по двору, ругая про себя непутёвую дочь непристойными словами, угрожая переломать той все конечности и космы пообрывать.
Но когда дети пришли живые-здоровые, вся злость улетучилась вместе с первым же выкриком. На душе стало легко и спокойно, и дочь не казалась уже прям такой непутёвой.
Едва поужинав наспех, девушка причесалась, забрав густые чёрные волосы в конский хвост, надела джинсовые шорты и любимую сиреневую футболку с большим вырезом, свободно сидевшую, однако настолько лёгкую, что при малейшем движении, ткань прилегала к телу, очерчивая округлые девичьи формы. Одно плечо то и дело оголялось, что выводило Татьяну Васильевну из себя.
Считая, что таким образом она вполне привела себя в порядок, выскочила из комнаты со словами:
— Ма, я до Валюхи! Рано не жди!
— Олька! Опять бросаешь малого? Ведь знаешь, что у меня работы полно!
— Ма, давай завтра — я Вале уже пообещала.
— Да иди уже, — быстро сдалась женщина, зная, что всё равно не удержит нерадивую дочь на месте, — иди пока отец не пришёл… Тот не пуст… — не договорила Татьяна Васильевна, получив за доброту свою поцелуй в щёку и объятия дочери. — Могла бы и получше одеться, — продолжила она ворчать уже более мягким голосом.
Подруги встретились на перекрестке двух небольших улочек и пошли на север, как обычно в случаях неопределённости, начиная свой путь к полям и к стройкам.