— Не совсем приятной, мисс Уор, — любезно ответил Сентри. — Человек, ради которого я поехал, умер.
Звяканье льда на кухне прекратилось. Меган Уор неподвижно смотрела на него. Единственным движением в помещении оказался поворот головы Феррара, когда он обернулся к девушке. Она подняла брови и заметила с подчеркнутым сожалением:
— О, ужасно жалко!
Чарльз Феррар уставился на ковер под ногами и сочувственно покачал головой.
В комнату вошла Сара, и Меган сказала:
— Ты не думаешь, что нам пора, Чарльз? Ведь нужно еще поесть, а потом…
Они оба поднялись. Феррар обошел софу и поднял три бело-голубые сумки, которые Сентри до сих пор не замечал. Однако принужденность, с которой простились друг с другом Сара и Меган, не укрылась от внимания Сентри.
— Благодарю за все, Сара… Ты была очаровательна. Надеюсь, мы скоро увидимся…
— Надейся, — ответила Сара и тоже поднялась. — Тетя Гарриет пригласила меня провести у них отпуск. Он начинается у меня в среду. Так что мы скоро встретимся в Сваннете.
Сказано было как бы между прочим; почему же это прозвучало как ультиматум?
Сентри, навостривший уши при слове «Сваннет», — кажется, там загородный дом у Си Стевенсона? — услышал, как Меган ответила:
— Да, это было бы очень мило. До свидания, мистер Сентри. И еще раз благодарю, Сара.
Закрыв за ними дверь, Сара вернулась в гостиную, огляделась и, встретив взгляд Сентри, сказала:
— Я приготовлю тебе коктейль. — Сентри пошел за ней на кухню. — Я слышала, что ты говорил о человеке из Чикаго. Это ужасно, правда?
Сентри глубоко вздохнул.
— Я тоже так думаю. Он, наверное, сам удивился… если у него было на это время.
Она быстро обернулась.
— Время? Что ты хочешь сказать?
Сентри, рассказывая, спрашивал себя, что же скрывается за взглядом ее неподвижных серых глаз.
— Его семья удовлетворилась объяснением, что это был несчастный случай. Полиция, кажется, тоже. Водитель, скрывшийся с места происшествия, пьяный пешеход — случаи не такой уж редкий. Единственной зацепкой является телефонный разговор между ним и его сестрой.
Сара молча покачала головой.
— Не следует ли рассказать об этом полиции?
— На таком материале не выстроишь дела. Твининг пил. А то, что молчит его друг, тоже выглядит вполне нормальным. Никому не хочется быть втянутым в подобные дела, даже если это просто несчастный случай.
Они вернулись в гостиную. Сентри прислонился к каминной полке, а Сара села в то же самое кресло, где сидела во время их разговора три дня назад.
Она была настолько удручена, что даже забыла о своей враждебности к Сентри. «Ну, — подумал он, — начало положено». Он предложил ей сигарету, поднес спичку и осторожно сказал:
— Мы не должны упускать из вида возможность, что Сэндс знает кого-то из нас. Он мог узнать, например, что я собираюсь к Твинингу.
— Кто-то, кого мы…
— Как тебе известно, Твининг прожил после лагеря шесть лет. Возможно, он молчал, потому что так сложились обстоятельства. Может, он вообще был неразговорчив. Но Сэндс, кажется, не был уверен в том, как поведет себя Твининг, если кто-нибудь станет задавать ему прямые вопросы. Откуда он узнал о грозящей опасности?
Сара пригубила коктейль.
— Но этот человек должен был полететь туда.
— Вся поездка не займет и четырех часов.
— Вероятно, тебе могли бы помочь в авиакомпании.
— Я уже пытался. Но Сэндс не настолько глуп, чтобы назвать свое настоящее имя. Кроме того, списки пассажиров не выдаются без особых на то оснований. Полагаю, твоя кузина, к примеру, знала о Твининге, так ведь?
На какое-то мгновение ее взгляд стал почти насмешливым.
— Разумеется, твое внезапное появление возбудило ее любопытство, и я сказала ей, что тебе нужен адрес приятеля Ника в Чикаго. Но, уверяю тебя, Меган — не тот человек.
— Я этого и не думал, — выдавил из себя улыбку Сентри. — Может быть, она доверилась мистеру Феррару?
— Возможно. Они снова помолвлены. Но Чарльз не был даже на Филиппинах, — возразила она, и прозвучало это так, словно она хотела защитить его. — Да и где бы он ни был, у него все сложилось удачно. Его уволили досрочно, и он три месяца провел в санатории.
Вероятно, это объясняло заносчивость Феррара, его стремление в каждой ситуации взять инициативу в свои руки. Он хотел доказать врачам, что может взять от жизни больше, чем они советовали. Однако за его высокомерием скрывалась доля неуверенности.