— Панор, а Раши зачем с собой привёл? — поинтересовалась я, стараясь не смотреть на бездонную черноту вокруг.
— Тебя выманить, — ответил он, мельком взглянув на меня. — Яр сказал, что возникли проблемы, место дома раскрыли, но тебя не поймали, а ты пообещала оставаться там. И тебя нужно найти.
— Ты думал, что делаешь? — возмутилась я. — А если бы я её убила?
— Хорошо, что не убила, — ответил Панор сдавленно. — Откуда у тебя бокар? Это ведь бокар не Яра…
— Нет, Верховного. Не знаю, почему он решил, что я достойна его, но… — я покачала головой, — снял со своего пояса и отдал мне. Может быть, предсмертный подарок?
— Вряд ли, — ответил Панор, не поняв мою шутку.
Мы летели с бешеной скоростью, голубой купол катера превратился в красный. Раши рядом со мной сидела белее снега, а Панор напряжённо смотрел вперёд и даже не моргал.
— Лира, я не знаю, что происходит… — начал говорить воин, но замолчал на мгновение. — Это первый раз, когда Яр скрывает от нас происходящее, но, как бы то ни было, я рад, что ты вернулась.
Наверно, следовало ответить, что я тоже рада и прочее, но… мне было страшно и тревожно. А ещё я устала и думала только о том, чтобы лечь спать. И, как говорится, если не знаешь, что сказать, лучше помолчать. Правда, молчать долго не пришлось, мы кометой спустились вниз и прямо в один из коридоров Дома. Также резко остановились. Опалённый и уже не такой голубой, как раньше, купол открылся, Панор выскочил и схватил меня за руку. Обернулся к Раши.
— На пост, живо!
Девушка кивнула и быстро ускакала. Мы же с воином побежали вглубь пирамиды на верхний уровень так, словно нам стреляли в спины.
— Успели, — выдохнул он, притормаживая у комнаты Яра, где хозяин ходил из угла в угол. Панор мягко толкнул меня в спину, а в следующий миг меня заключили в страстные и очень крепкие объятия.
— Ади… — только и произнёс Яр, впиваясь в мои губы поцелуем и так же резко отстраняясь. — Ади, времени нет рассказывать о церемонии, тебе придётся самой всё понять. Только, прошу тебя, займи место второе с конца. Держи, — вложил он мне в руку золотистый с чёрным лои. — Надевать на обнажённое тело. При себе ничего не иметь, и бокар придётся пока оставить у меня.
Опустил взгляд к моему поясу и удивлённо вскинул брови.
— Второй — мой, — сказал Панор за моей спиной. Подошёл и протянул руку, — верни.
Я отдала мужчине его оружие, но Яра это не обрадовало.
— Ты не должна была забирать у моего воина оружие! — возмутился он.
— Это ты не должен был бросить меня на Земле одну! — выкрикнула я в ответ. — Они пришли за мной в ту же минуту, и задержись я в доме, то не вернулась бы! И ради чего я две квады боялась закрыть глаза, вздрагивала от каждого шороха? Чтобы ты меня упрекал за то, что я не верю твоим воинам? Чтобы ты сунул мне в руку лои и велел встать второй с конца?!
Яр молчал. Просто смотрел на меня, доказывая в очередной раз, что он не тот, кого я ждала каждую ночь.
— Куда мне нужно идти? — спросила я, сжимая в руках проклятый камень.
— К третьему выходу, Ади, — сказал Яр тихо. Поднял руку и пальцем погладил меня по щеке. Заправил за ухо белый локон. — Переодеться нужно по пути, и поспеши.
Я повернулась к выходу и замерла на секунду, услышав: «Я тебя люблю». Отвечать не стала. Не собиралась я врать. И что значит «переодеться по пути»? Мне нужно прямо в коридоре раздеться до гола?
А, ладно! На бегу расстегнула кофту, скинула кеды. Остановилась на секунду, стянула штаны и занесла над плечом лои. Зеркала у меня, разумеется, не было, чтобы оценить новый прикид, но это и не надо. У третьего выхода толпилось с десяток… кого? И по тому, как обрадовался незнакомый мне престарелый мужчина в белом платье и рукавами до пола, выглядела я как… они.
Мне вмиг стало дурно… честно. Чёрный облегающий костюм, скрывающий всё тело от ног до кончиков пальцев. На руках золотые перчатки и, кажется, это не ткань или имитация, а реально золото, массивное и тяжёлое на вид, но не ощущение. Перчатка на кисти руки и далее к локтю переходила в золотую сетку иероглифов. На поясе тоже золотая бляшка, на ногах невесомые и изящные чёрные сапоги с тонкой золотой полосой от носка до клена, и всё это художество завершала кошачья голова с вытянутой мордой.