Первые дни я как-то не интересовался вопросом распределения площади этого дома между его жильцами, но позже узнал, что всё семейство живёт вместе со мною на втором этаже, а первый этаж занимает некто Курило со своей семьёй. Курило, один из советских гражданских специалистов, работал директором завода по восстановлению технологии производства и сборки ракеты ФАУ-2, получившем название "Верк-драй" или завод номер три. Эта семья оказалась настолько замкнутой и неконтактной, что мне ни разу не удалось хоть с кем-то из них перекинуться парой слов. Я их не видел ни в саду, ни где-то в другом месте. То ли в них глубоко сидел синдром немецких врагов-оккупантов, то ли этой семье была присуща манера особой отчуждённости от всего окружающего.
Герр Отто как-то мне объяснил, что трудное материальное положение заставило их сильно потесниться. Я ему предлагал не стесняться моего присутствия и пользоваться кабинетом-столовой по своему усмотрению, по крайней мере, когда меня нет дома, на что он отвечал, что там он берёт все необходимые ему книги, а больше ему ничего не нужно. Иногда по вечерам у меня собиралась небольшая компания, приходил Николай, наши переводчицы, ещё кто-либо, и это не вызывало никакого раздражения со стороны хозяев. Раза два или три приезжали гости из Берлина и из Зоммерды, где была сосредоточена конструкторская часть наших работ. В общем, жизнь вошла в определённую колею и протекала без каких-либо эксцессов, волнений и тревог. Довольно часто я вспоминал Ренату и фрау Эльзу, но, помня их убедительные просьбы, воздерживался от посещений их дома.
Присматриваясь к укладу жизни, к быту немецких семей, немецкого города, я делал интересные открытия, которые то поражали, то восхищали. Я уже писал, что Николай много фотографировал. Плёнку мы сдавали в ателье. За все время нашего пребывания в Бляйхероде я не помню ни одного случая, чтобы заказ не был выполнен в назначенный срок. Вам вернут аккуратно упакованную плёнку, заказанные фото в фирменном конверте, а на конверте - запись о количестве кадров и числе экземпляров с указанием стоимости и даты изготовления. В конце ХХ века всё это может нам показаться и не столь удивительным, но пятьдесят с лишним лет тому назад на фоне существовавшего у нас "сервиса" это представлялось для нас чем-то невероятным.
Мы все там постепенно привыкли к тому, чтобы дома всегда были пиво, содовая или сельтерская. Достаточно было позвонить на завод и дать заказ, как точно в назначенное время к вашему дому подвезут всё заказанное, заберут пустую посуду и оставят открытку с благодарностью и бланком на следующий заказ, который вы можете либо отправить по почте, либо занести сами, либо заполнить и оставить к их следующему приезду. Платить можете когда угодно - заранее, при доставке или брать в кредит. На доставочной карточке обязательно будет указана выписка из вашего счёта - сколько ещё ваших денег осталось в фирме или сколько вы должны ей на текущий момент. Мне ни разу не пришлось сделать повторного напоминания по поводу сделанного заказа. Удивительно? Для нас - да! Хочу ещё раз напомнить, что всё это происходило в истощённой войной стране, большая часть мужского населения которой либо полегла на фронтах войны, либо отбывала наказание в плену. Как было этому не удивляться?
Не могу не описать процедуру "отоваривания" продовольственных карточек, свидетелем которой был не раз. Я видел, как фрау Эрика сидит на кухне с арифмометром и с этими самыми карточками и что-то колдует. Спрашиваю:
- Что это вы делаете, фрау Эрика?
- Собираюсь пойти в магазин, купить продуктов на три дня.
- А что вы считаете?
- Как что? - удивилась она, - без точного расчета я жить не могу, ведь норма очень маленькая.
- Так пойдите и купите то, что сейчас есть в магазине, на весь месяц, - посоветовал я ей, - а завтра ещё что-нибудь поищете, - но она меня совсем не поняла и возразила:
- Зачем мне покупать на целый месяц, герр Ри'фат? Я пойду и куплю то, что мне нужно на три дня.
- Но ведь вы можете не достать то, что вам нужно, фрау Эрика! Мы тоже дома живём по карточкам и знаем, что это значит. Поэтому когда дают что-то хорошее, мы сразу покупаем на весь месяц про запас. А завтра купим что-то другое, - пытался поучать я её.
- Что значит "дают что-то хорошее" - я этого не понимаю. Я всегда покупаю то, что нужно, и столько, сколько нужно на несколько дней, потому что знаю, что буду готовить сегодня, завтра и послезавтра. Вот мое меню - посмотрите, и вот что я собираюсь купить.
У нее было написано: рис - 200 г, маргарин - 200 г, растительное масло - 100 г, сахар - 300 г, сухое молоко - 50 г, яичный порошок - 50 г, мука - 500 г, мясо для супа - 300 г, фарш говяжий - 300 г, сосиски - 300 г, печенье - 100 г.
Я был поражен этим списком и опять спросил:
- А если чего-то не окажется?
- Почему не окажется? Ведь на то и существуют эти карточки, герр Ри'фат.
- Разве вам удобно каждый раз покупать по 50 г сухого молока или по 100 г масла?
- Для меня лучше, если эти продукты хранятся в магазине, а не у меня дома, и я их покупаю свежими. Да и, кроме того, что было бы, если все жители пожелали бы купить все продукты за месяц вперёд? Все это хорошо понимают, - сказала фрау Эрика и поддразнила меня: - Разве вы не поступаете так же?
Что я мог ответить? Сам нарвался. Я понял, что у них не принято вместо риса давать ячменную крупу, а вместо сливочного масла - растительное, напоминающее по вкусу и запаху машинный тавот. Нельзя сахар заменять карамелькой, а мясо - требухой или ливером. И поэтому они понятия не имеют о таком предмете, как "авоська".
Несколько раз я специально останавливался около продовольственного магазина, у которого почему-то никогда не возникали очереди со злыми и язвительными перебранками. Вот подходит с детской колясочкой молодая мама, мило здоровается с продавщицей, подает такую же записочку, над которой трудилась фрау Эрика, свои продовольственные карточки, деньги - бумажные марки и сколько-то пфеннингов (то есть копеек) и сумочку или корзиночку. Сама выходит на улицу к малышу и спокойно ждет. Через некоторое время продавщица выносит корзиночку с аккуратно упакованными пакетиками, женщины о чём-то перебрасываются двумя-тремя словами и с улыбкой прощаются. Вначале я думал, что они добрые, близкие знакомые. Но примерно то же повторялось почти с каждым покупателем. Некоторые оставляли свои "документы" и тару и вовсе отправлялись по другим своим делам, а затем заходили за своими покупками. Я думал: возможно ли у нас такое?
Мы все много слышали не только о немецкой пунктуальности и аккуратности, но и об их экономности и бережливости. Не буду оригинальным, если ещё раз упомяну о системе освещения подъездов и лестничных маршей. В многоэтажных домах при входе принято нажимать на определенную кнопку в зависимости от времени, которое потребуется вам, чтобы подняться на нужный этаж и войти в свою квартиру. Через минуту свет погаснет. Или по мере подъема свет внизу погаснет, а на следующем пролёте зажжётся. То же самое, только в обратной последовательности, происходит при спуске. Надо ли нам так мелочиться, когда вон сколько всего кругом! Может быть, в этом заключается одна из причин русского национального характера?