Ребята глаза вытаращили. Борька привскочил, у него очки чуть с носа не упали. Я бы тоже привскочил, если бы у него дом сгорел и ему жить негде было. Стало слышно, как в аквариуме плескались рыбы — хватали сушёных дафний.
— Врёт он! — закричала Зойка. — Я утром шла мимо, их дом стоял на месте.
— До чего же ты, Петренко, вруша, — сел на своё место Борька. — Сознавайся! Хватит обманывать!
— Их было двое, — наседала Зойка. — Один он не мог нарвать так много яблок.
— Ой, не мог, — обиделся я. Я обрадовался, что обиделся. Теперь пусть им будет стыдно, что они меня обижают понапрасну. — Ещё как мог, ещё больше мог, в сто раз! Кого хочешь спроси, мог или не мог! Скажите, мог я столько яблок нарвать один?
— Мог, мог! — закивали ребята. Они-то больше Ивановой понимали.
— Чего же она зря говорит? — показал я на Иванову. — Обижает человека.
— Не слушай её, — подмигнул Илюшка.
Он уставился на яблоки, точно первый раз в жизни их видел.
— Зелень есть вредно! — постучал карандашом по столу Борька.
— Что правда, то правда — вредно! — согласились Толя и Серёжа. Они были близнецами. Они были похожи друг на друга. Они, наверное, сами себя путали. Их всегда двоих выгоняли с уроков и матери записку писали на двоих: разве разберёшь, кто подсказывает — Толя или Серёжа.
— Я три года сидела за партой с Петренко, — никак не могла успокоиться Иванова, — он раньше никогда не рвал кислых яблок.
— Сама ты кислая! — ещё больше обиделся я. — Смотри какие!
Я взял одно яблочко, откусил, прожевал и не поморщился и погладил рукой по животу.
— Вкуснота!
— Неправда!
Зойка тоже схватила яблоко, откусила половину, сморщилась, закрыла глаза. Она нарочно морщилась, чтоб меня подразнить.
— Правда! — я схватил ещё яблоко.
Я съел, улыбнулся и двумя руками погладил себя по животу. Ещё взял яблоко…
— Коля, Коля, — сказал Илюшка, — ты не увлекайся!
— Жадина-говядина, — возмутилась Зойка. — Я же с тобой завтраками делилась. И конфеты давала… Забыл, да?
— А я тебе ничего не давал? Бери, если хочешь, угощайся! Яблоки сладкие — белый налив. Бери, кто хочет, угощайтесь.
— Стойте, остановитесь! — закричал Борька, — Ребята, сбор отряда продолжается. Не хватайте! Мы должны… Петренко мою служебную собаку испортил. Я воспитываю служебную собаку. Знаете, что это такое? Служебная собака спасла в пургу живого почтальона, ещё собака нашла целого преступника. А Петренко и Медведев увели собак в лес… И моего Тузика тоже водили. Теперь у Тузика уши не стоят. И вообще теперь никто не знает, какой он породы.
Ребята жевали яблоки, слушали Борьку… У Илюхи карманы оттопырились — наверняка штук десять схватил.
— Никто не знает, какой он породы, — грустно повторил Борька: Борьке не осталось ни одного яблочка.
— Как так… никто не знает… Тузика? — спросил Илюшка.
— Не знает, — ответил Борька.
— Ты нам покажи. Мы сразу определим.
— Тузик! Тузик! — позвал Борька.
Тузика нашли в ящике, где зимой спал ёжик. Тузик тоже спал на подстилке из мха и ваты. У него смешно торчал кончик языка. Это был тот самый щенок, который бежал за нами с Ромкой, повизгивал, когда через канавы перебирался.
Ребята посадили Тузика на стол, начали спорить. Тузик кусал за пальцы, рычал, прыгал…
— Щенок зарегистрированный? — спросили у Борьки.
Щенок оказался незарегистрированным.
— Тогда ясно, почему никто не знает, какой он породы, — закричали ребята. — Надо Тузика свести к собаководам. Там определят. Повели его в ДОСААФ?
Решили идти к собаководам немедленно: нельзя же воспитывать служебную собаку, не зная, какой она породы!
— Что же мы решим с Петренко? — спросила Зойка. Вот до чего вредная! Чего пристаёт? Все уже забыли про яблоки, а она помнит.
— Он больше не будет, — сказал Илюшка.
— Не буду! — пообещал я.
Мы пошли по улице. Тузик бежал первым, я шёл последним. Хотя сбор отряда окончился, я всё ещё расстраивался. Иванова виновата. Чего она спрашивала про Медведева, что, разве не понимает? Если бы я сказал про него, я бы был ябедой. Она сама никогда про меня не сознавалась. Мы однажды подрались, и я замком от портфеля оцарапал ей щёку. Её мать спрашивала: «Кто тебя, дочка, кто обидел?» Зойка показала мне кулак, но не созналась. Если бы она была мальчишкой! С ней бы дружить можно было.
Вдруг из-за угла выбежал Ромка. Он догнал нас, потянул меня за рукав.