— Мне не нравится слово «разделаются». Он не говорил, как намерен поступить с Элейн?
— Нет, — с беспокойством взглянула на меня Сьюзен.
— И что же ты ему ответила?
— Что буду ждать более приемлемого предложения.
Зазвонил телефон, и я взял трубку.
— Арчер слушает.
— Это доктор Вейнтрауб. — Судя по голосу, Вейнтрауб утратил свое обычное хладнокровие. — Я только что пережил несколько весьма неприятных минут, и…
— Вы видели Тома Хиллмана?
— Да. Он пришел ко мне, когда я уже собирался уходить домой, и задал мне, собственно, тот же самый вопрос, что и вы.
— И что же вы ответили, доктор?
— Он хотел знать, действительно ли Майк и Кэрол Гарли его родители, и я ответил: «Да».
— А он?
— Ударил меня, разбил мне очки и убежал.
— Вы сообщили полиции?
— Нет.
— Сообщите сейчас же и назовите его настоящую фамилию.
— Но его отец… его приемный отец запретил бы мне…
— Доктор, я прекрасно понимаю, как чувствует себя человек, когда ему приходится иметь дело со своим бывшим командиром. Ведь он был когда-то вашим командиром, не так ли?
— Так.
— Но теперь-то он не ваш командир, и вы не должны позволять ему решать за вас. Вы заявите в полицию, или я сделаю это сам?
— Я свяжусь с полицией, я понимаю, что мы не можем оставлять юношу на произвол судьбы в таком состоянии.
— А в каком он состоянии?
— Я уже говорил: он очень взволнован, расстроен и ведет себя очень буйно.
Я подумал, что учитывая наследственность Тома, вряд ли следует этому удивляться.
Попрощавшись со Сьюзен, я по Уилтширскому бульвару поехал в Уэствуд. Мне хотелось поспеть на автобусный вокзал в Санта-Монике в девять, когда должен будет появиться Том, но у меня еще оставалось время повторить попытку с Беном Дэли, и я решил завернуть на бензозаправочную станцию.
Дэли мрачно посмотрел на меня с порога своей конторы.
— Бен, вы можете уделить мне минуту? — обратился я к нему. — Возможно, с вашей помощью удастся распутать преступление в «Барселоне».
— Вы что, хотите, чтобы я опять убил кого-нибудь?
— Я хочу, чтобы вы опознали одного человека. — Я быстро достал фотографию Дика Леандро и вложил ее в руку Дэли. — Вы когда-нибудь видели его?
Дрожащей рукой Дэли поднес фотографию к глазам и с минуту всматривался в нее.
— Возможно, видел, хотя с полной уверенностью не скажу, — ответил он.
— Когда?
— Вчера вечером. Кажется, именно он приезжал сюда, в гостиницу.
— С девушкой в новом синем «шевроле»?
— Да. Но подтвердить свои слова под присягой я не соглашусь.
Глава XXIV
Автобусный вокзал в Санта-Монике находился на боковой улице недалеко от Уилтширского бульвара. Без четверти девять я поставил машину у тротуара и вошел в здание вокзала. Стелла была уже там. Она сидела у прилавка буфета в позе, которая позволяла ей наблюдать за всеми дверями. Увидев меня, она низко наклонилась над чашкой кофе в надежде, что я ее не замечу. Я сел рядом и Стелла со стуком поставила чашку на прилавок. Кофе, покрытый сероватым налетом, очевидно, давно уже остыл.
— Сейчас же уходите! Вы испугаете Томми, — прошипела она, не глядя на меня, как делается в плохих шпионских кинофильмах.
— Он же меня не знает.
— Но Томми просил, чтобы я приехала одна. А вы к тому же здорово смахиваете на полицейского.
— Разве Томми боится полицейских?
— Вы бы тоже боялись, если бы вас посадили под замок, как его.
— И тебя посадят, если будешь убегать из дому.
— Ну уж дудки! — воскликнула Стелла, покосившись на меня. — Этого я не допущу. Сегодня мы с отцом ездили к врачу-психиатру: он хотел узнать, не отправить ли меня в «Забытую лагуну». Женщина-врач сказала, что я здорова, а когда они с отцом занялись разговором, я ушла, взяла такси и как раз успела к автобусу.
— Придется снова отвезти тебя домой.
— Ну вот! — жалобно протянула Стелла. — Выходит, у подростков нет никаких прав?
— Есть. Включая право пользоваться защитой взрослых.
— Я никуда не поеду отсюда без Томми! — крикнула Стелла так громко, что все находившиеся в маленьком помещении обратили на нас внимание, а буфетчица оставила свое место за прилавком, подошла к нам и озабоченно спросила:
— Мисс, он пристает к вам?
— Нет, что вы! Он мой хороший друг, — пробормотала Стелла.
Этот ответ не рассеял подозрений буфетчицы, но все же заставил ее замолчать. Я заказал чашку кофе и, когда буфетчица отправилась выполнять заказ, сказал:
— Без Томми я тоже не уеду отсюда.
Буфетчица принесла кофе, я отошел в дальний конец прилавка и стал медленно прихлебывать из чашки. Часы показывали без восьми минут девять. Ожидавшие начали выстраиваться в очередь на посадку, и я понял, что скоро должен подойти очередной автобус.
Я вышел через переднюю дверь и чуть не столкнулся с одетым в спортивные брюки и грязную белую сорочку Томми. На его посеревших щеках проступила щетина.
— Извините, сэр, — произнес он и отступил, пропуская меня.
Я не хотел, чтобы Том вошел в помещение вокзала: при попытке увести его оттуда силой он наверняка оказал бы сопротивление, и в скандал вмешалась бы полиция. Нужно было переговорить с ним раньше других, а я не надеялся, что сумею убедить его добровольно поехать со мной.
Все эти мысли промелькнули у меня еще до того, как Том вошел в вокзал. Времени на дальнейшие раздумья не оставалось. Я повернулся к юноше, обхватил сзади за талию, почти бегом донес до машины, и несмотря на его попытки вырваться, опустил на переднее сиденье рядом с собой. Мимо нас по шоссе то и дело проносились машины, но ни одна не замедляла ход, и никто не поинтересовался, что происходит между нами. Так уж теперь у нас повелось, что люди предпочитают не интересоваться чужими делами.
Том без слез всхлипнул — он, конечно решил, что его попытка сбежать из дому окончательно сорвалась.
— Моя фамилия Арчер, — заговорил я. — Частный детектив, нанятый твоим отцом.
— Он не отец мне!
— Он усыновил тебя и потому отец.
— Нет! Я не хочу иметь ничего общего с капитаном Хиллманом! Как и с вами.
Я заметил у него на одном из пальцев правой руки кровоточащую царапину. Время от времени он прижимал палец ко рту и одновременно посматривал на меня из-под руки. В такие моменты он казался мне совсем юным и беспомощным.
— Я не намерен возвращаться к своим мнимым любвеобильным родителям.
— У тебя больше никого нет.
— Есть я сам.
— Но ты вел себя не очень-то хорошо.
— Очередное поучение…
— Нет, простая констатация факта… Носишься по городу и колотишь почтенных докторов…
— Он заставлял меня вернуться домой.
— Ты все равно вернешься домой, иначе тебе придется жить с бродягами и преступниками.
— Вы намекаете на моих родителей, на моих настоящих родителей. Но моя мать никогда не была ни бродягой, ни преступницей.
— Я не о ней говорю.
— Но и отец был неплохим человеком, — менее уверенно продолжал Том.
— Кто убил их?
На лице Тома словно надели деревянную маску.
— Мне ничего не известно, — каким-то потускневшим голосом ответил он. — Только вчера, из вечерних газет, я узнал, что Кэрол уже нет в живых, а сегодня прочитал об убийстве Майка… Следующий вопрос?
— Не надо так, Том. Я же не полицейский и не враг тебе.
— С моими «родителями» мне и врагов не нужно. Все, что мой… все, что капитану Хиллману требовалось от меня, — это быть для него мальчиком на побегушках и гороховым шутом. Я устал забавлять его.
— Еще бы не устать после такого трюка с бегством!
Впервые за всю беседу Том посмотрел на меня прямо — со злостью и страхом.
— Я имел полное право вернуться к моим настоящим родителям.
— Может быть. Пока не будем говорить об этом. Но ты не имел права помогать им в вымогательстве денег у отца.