— Здесь часто бывают землетрясения. Дорога очень опасна, — сказал Иногамов.
Югов молча кивнул и снова принялся за чай.
Человек в кожанке положил рядом с собой фуражку и, встав на одно колено, поджег вязанку хвороста, собранного в лесу... Огонь вспыхнул не сразу: дерево было сырым. Оно долго дымилось и тлело. Человек нагнулся и стал дуть в костер. На лбу и на шее его выступили широкие упругие жилы. Наконец, огонь вспыхнул. Человек скинул кожанку и, оставшись в рубахе, стал развязывать вещевой мешок, только что снятый со взмыленной лошади.
В мешке был хлеб, мясная тушенка и кусок желтого масла в пергаментной бумаге. Разложив еду на траве перед весело потрескивающим костром, человек снял с пояса алюминиевую фляжку и сделал из нее несколько больших глотков. Видимо, во фляжке была не вода, а кое-что покрепче, потому что человек поморщился и поднес к носу хлебную корку.
Человек сидел у костра; вид у него был усталый, но глаза настороженно вспыхивали — может быть, в них просто отражалось пламя. Покряхтывая, человек грел ноги. На левой икре белел глубокий шрам. Видно, ноги болели — человек то и дело нагибался и растирал их ровными, осторожными движениями.
Нерасседланный конь мирно щипал траву, время от времени позвякивая уздечкой. Дым от костра стелился низко — будто туман, стекал он по склону горы между призрачными стволами деревьев.
Человек радовался огню и боялся его. Люди, поднимающиеся по тропе, могли заметить костер. Пообедав, путник забросал огонь землей, приметал к седлу вещевой мешок и вскочил на коня...
Впереди маячила подернутая облаками гора Дьявола.
Поздно ночью человек постучался в Узгане к старому Зиятдину.
Каракозов принимает решение
В тот вечер, когда Югов и Серебров в сопровождении Рахима прибыли на заготпункт, а Хаузен и Сноу с основным составом экспедиции выехали из Узунабада в район Голубых озер, — в Москве, на площади Маяковского, у подъезда метро, стояла Ляля. Она крепко сжимала под мышкой светлую папку и напряженно всматривалась в плотный поток гуляющих людей, текущий мимо нее по широкому тротуару. Со стороны можно было подумать, что девушка пришла на свидание. Впечатление это усугублялось еще и тем, что Ляля поминутно поглядывала на часы. Видимо, тот, кого она ждала с таким нетерпением, где-то задерживался...
Но вот взгляд ее оживился, вся она подалась вперед — из освещенного входа в метро вынырнул невысокий человек. У него была длинная шея, напомаженные волосы, быстрый настороженный взгляд... Особенно бросалась в глаза спина, будто подрубленная топором — дефект этот не мог скрыть даже отлично скроенный двубортный английский пиджак с белым платочком в нагрудном кармане.
Человек прошел мимо Ляли, обдав ее резким запахом незнакомых духов. Ляля неловко повертела папку, перекладывая ее с руки на руку, потопталась на месте и двинулась за незнакомцем.
Человек свернул на улицу Горького. Здесь толпа была еще гуще. В киосках продавали «Вечернюю Москву». Человек купил газету, быстро пробежал ее глазами, стоя у кромки тротуара, и пошел дальше. Ляле все трудней и трудней было следить за его покачивающейся спиной. Иногда он исчезал совсем, и Ляля в отчаянии бросалась вперед, расталкивая прохожих. Но человек снова появлялся, и Ляля сбавляла шаг.
Так шли до Пушкинской площади. Человек нырнул в «Арменвино» и минут через десять появился на улице с завернутой в бумагу бутылкой. Он пересек улицу и занял очередь на остановке такси, что против кинотеатра «Россия».
Ляля тоже подошла к остановке. Они стояли совсем рядом. Иногда он касался локтем ее руки, иногда скользил по ней безразличным взглядом.
Такси подходили одно за другим — очередь быстро сокращалась.
Когда перед ними затормозили сразу две машины, она подумала, что все складывается как нельзя лучше. Ляля опасалась, что не будет такси — он уедет, а она останется на остановке.
Человек согнулся, стукнул дверцей, и Ляля расслышала, как он назвал адрес.
— В Археологический городок, — сказала она своему шоферу.
— За город?
— Скорей, пожалуйста!
Шофер кивнул и дал газ. Они вылетели на Пушкинскую улицу, потом свернули к Манежной площади. Впереди виднелась зеленая «Волга». Ляля с облегчением откинулась на спинку сидения...
...Она увидела его еще на станции «Сокол» — он пил минеральную воду. Нет, не увидела. Она сначала почувствовала, а увидела потом. Он пил воду, а она следила за ним из телефонной будки. Она не сразу поняла, что случилось, и растерялась, когда он, часто перебирая полусогнутыми в коленях ногами, засеменил вниз — к поездам... Сперва она действовала автоматически, и только потом, уже в поезде, окончательно осмыслила свои поступки. Она пропустила его на станции Маяковского вперед, потом обогнала на лестнице и стала ждать у входа. Она боялась тогда только одного — боялась спугнуть его. Но он не обратил внимания на девушку в скромной желтой кофточке со студенческой папкой под мышкой...