У Тодда хранились вещи в гостинице, были деньги. Правда, основная сумма находилась всегда при нем — в эластичном капроновом поясе под нижним бельем, но все-таки жаль было терять и то немногое, что еще у него оставалось. Тодд был по натуре своей человеком бережливым и даже скуповатым. Потерянные деньги окончательно испортили ему настроение, но зайти в гостиницу не решился. Он переехал в опустевшем метро на другой вокзал и сел там в другую электричку... Вышел на маленькой станции, а утром умчался с сибирским экспрессом. Потом он еще два раза делал пересадки, и вот теперь, после трех дней вконец измотавшего его пути, приближался к Уралу.
Определенного плана у Тодда пока не было: просто он надеялся где-нибудь отсидеться, переждать... А там видно будет.
Он с тревогой всматривался в меняющийся за окном суровый пейзаж.
В Свердловске Тодд снова проделал все сначала — колесил по всему городу, заметал следы, а главное — наблюдал, не прицепился ли кто-нибудь?.. Как будто нет. Переночевал в небольшой гостинице на Шарташе. Ночью ворочался с боку на бок — долго не мог уснуть, а утром выехал в Алма-Ату.
Ляля быстро выздоравливала. Серебров ничего еще не знал о случившемся, но письма от него приходили часто. Он писал о работе, о ребятах из экспедиции.
«...Сейчас ведем опрос местных жителей. Твоя легенда (помнишь?) подтвердилась полностью. Только пещеру с сокровищами Кихара искать нужно севернее. Рахим (а он здесь авторитет!) утверждает, что это Канак. А почему бы и нет?..
Очевидно, в самые ближайшие дни выйдем на разведку. Охотники, не раз бывавшие в Безымянном ущелье, подтверждают догадку Рахима. Да и все данные сводятся к одному. Рахим нашел Беляева на Лысой горе. Оттуда одна дорога — через Северный проход опять-таки к Безымянному ущелью.
Познакомились с начальником погранзаставы капитаном Ларионовым. Очень симпатичный, образованный человек. Он обещал свою помощь. С Рахимом они большие друзья — оказывается, старый охотник только за прошлый год задержал троих нарушителей, а всего на его счету не то десять, не то двадцать задержанных... Ларионов, хорошо знающий местность, тоже склонен думать, что это Канак. А если так, то и древний перевал, ведущий в Караташ, должен быть тоже где-то в этих местах.
Вчера вылетали на вертолете с Юговым и Хаузеном в район Гиблого ущелья. Едва внизу показался хребет, как нас начало швырять встречными потоками ветра. Ларионов говорит, что так бывает очень часто. Трудно или почти невозможно выбрать время, когда бы не было ветра. Потому-то воздушные трассы и лежат много западнее. Как попал в этот район Беляев?.. Очень просто, говорит Ларионов, занесло ураганом...
Ну и крепко же нас поболтало!.. Едва выбрались. Хаузену стало плохо. Отдышался только после того, как Сноу вылил ему в рот изрядную толику спирта. Всегда носит его с собой во фляге, говорит — привычка. Совсем не интеллектуальная натура. В связи с этим часто вспоминаю наш с тобой разговор накануне моего отъезда... Смущает меня Хаузен. Старый антифашист!.. Югов ничего не знает, да, пожалуй, и не следует его волновать. Как ты думаешь?..»
...В коридоре послышался громкий разговор, звук торопливых шагов. Дверь отворилась, и на пороге палаты появился Каракозов в накинутом на плечи белом больничном халате. Вернее, сначала ворвался его голос, потом вплыла борода, и только после этого всю пройму двери заняла массивная фигура профессора.
— Лялечка! А это вам — гостинцы.
И он вытряхнул из газетного кулька прямо на одеяло несколько душистых, пушистых, загорелых персиков...
— Что за прелесть! — воскликнула Ляля с улыбкой, прикладывая теплый персик к порозовевшей щеке. — Прямо плюшевый мишка... Где это вы раздобыли?
— В Москве.
— Ну да?!
— Честное слово. Ведь не одни археологи делают открытия... Селекционеры тоже не дремлют, и вот вам — сюрприз. Учтите, персики выращены не в оранжерее, а под открытым небом, на нашем российском морозе... Да вы ешьте, не смущайтесь. Тот селекционер — мой приятель, а я у него постоянный дегустатор...
Он засмеялся и ласково потрепал Лялину руку.
— Еще вам срок — неделя. Хватит валяться... Через неделю — в путь.
— Все готово?
— Да. Я думаю, Югов правильно избрал маршрут. Сейсмологи утверждают, что сброс был в сторону Северного прохода. Значит, не исключено, что древний перевал был разрушен во время землетрясения. А землетрясение, отмеченное в тот день, когда разбился Беляев, могло обнажить перевал... Понимаете? Отсюда и следует начинать...