— Да одну ли голову? — вмешался какой-то монах, с подозрением оглядывая пришельцев. — В Риме давно уже поговаривают о том, будто у пих находится и тело святого Марка. Кощунство! Все норовят увезти, ни перед каким грехом не останавливаются!
Европейцы поспешили удалиться.
А вот и знаменитая колонна Помпея — из красного гранита. При греках она, вероятно, стояла внутри города. Теперь же — в четверти часа ходьбы от городской стены, заново воздвигнутой арабами. Изображение колонны Нибуру уже довелось видеть, по точная высота ее в Европе была неизвестна. II Нибур измеряет ее: 88 футов 10 дюймов. Она оказалась значительно ниже, чем предполагали европейцы.
Нибур, взяв с собой астролябию, открыто начал пользоваться ею. Вскоре он обнаружил за собой хвост местных жителей, с беспокойством взиравших на этот странного вида инструмент. Тогда он в искреннем стремлении установить дружеский контакт с ними протянул им астролябию и предложил заглянуть в объектив. Один египтянин с опаской взял ее, посмотрел и увидел людей, обелиск, дома и весь город… вверх ногами. Он закричал от ужаса, и Нибуру едва удалось избежать расправы. После этого он решил пользоваться своими инструментами более осторожно.
Когда пришло время покидать Александрию, путешественники решили приобрести несколько мумий и отправить их в Европу. Хотя у каждого в ушах еще звучали слова коптского монаха о любопытствующих грешниках-европейцах, они, чрезвычайно довольные своей идеей, без особого труда купили мумии, упаковали их в ящик и, уговорив таможенника принять груз, перенесли его на судно, следовавшее в Европу. Однако произошло непредвиденное: команда, узнав об этом, в страхе бежала на берег. Пришлось переправлять опасный багаж на другое судно, тщательно скрыв от матросов его содержимое.
Для переезда в Каир путешественники избрали водный путь. Дело в том, что в этих краях существовала реальная опасность грабежей. Случались пиратские набеги и на воде, но на суше вероятность ограбления, как показывал опыт, была значительно больше. Наняв небольшое судно, они отплыли в город Розетту (Рашид), стоящий на западном рукаве Нила, в 15 километрах от устья. Город был ничем не примечателен. Громкую известность он приобретет позднее, в 1799 году, во время египетской экспедиции генерала Бонапарта, когда здесь будет обнаружена каменная плита из черного базальта, а на ней надпись на двух языках — греческом и древнеегипетском (двумя видами письма — иероглифическим и демотическим, т. е. более упрощенной формой египетской скорописи, существовавшей с VIII века до нашей эры). Эта так называемая трилингва станет краеугольным камнем египтологии, ибо благодаря ей в 1822 году французский ученый Жан Франсуа Шампольон начнет дешифровку египетских иероглифов.
6 ноября судно двинулось вверх по Нилу. На берегах зеленые поля сменялись то финиковыми рощами, то селениями.
Но что хочет видеть человек, плывущий по Нилу? Конечно же, крокодилов! Нибур не составлял исключения. Он нетерпеливо поглядывал за борт, а потом вступил в разговор с матросом. Ему уже давно не терпелось применить на практике свое знание арабского языка. Матрос объяснил, что в дельте Нила крокодилов не бывает, потому что здесь зарыт талисман, который запрещает крокодилам показываться в этих местах. Да, значит, надо рассчитывать и на такие ответы. Дальше разговор зашел о возможностях пиратских набегов на суда. Собеседник был настроен благодушно:
— Чего бояться, если есть стражник и пушка? А если еще на судне фонарь висит, то грабители понимают — это плывут европейцы, а к ним незаметно не подступишься.
— Но ведь бывают случаи? — не унимался Нибур.
— Конечно, бывают. Недавно три судна полностью очистили. А почему? Капитан был в сговоре с грабителями и имел от них свою долю. Так, видно, было угодно Аллаху.
— Ну а на суше?
— Турки рассказывали, один паша разбил лагерь на берегу, а его ночью и обворовали. Только вскоре поймали вора. Хотели его убить, а он попросил, чтобы ему перед смертью разрешили последнее желание исполнить — фокус показать. «Покажи», — говорит паша. Тот разделся, связал одежду в узел да вместе с ней в Нил и кинулся. Так и уплыл, не успели турки его подстрелить.
Нибур засмеялся. «Смешно и глупо, — подумал он. — Но, оказывается, вовсе не страшно с ними разговаривать. И по-арабски я говорю прилично». И отныне Нибур стремится получать как можно больше конкретных сведений, опрашивая местных жителей. Пусть даже сведения эти далеко не всегда будут точны или надежны. Потом он произведет необходимый отбор. С помощью одних только геодезических инструментов страну не познаешь. Собственные наблюдения — вот что самое важное. К тому же цель его поездки состоит как раз в поисках того, о чем нельзя прочитать даже в геттингенской библиотеке.