Общительный Форскол, не желая соблюдать осторожность, вышел побродить по палубе, заглянул к капитану. Того звали Гурейб, он был каирским торговцем и в искусстве кораблевождения, как выяснилось, разбирался не очень хорошо, полагаясь в основном на лоцмана. Форскол принес раису закопченные стекла и предложил посмотреть сквозь них на предстоящее вскоре солнечное затмение, а если капитан хочет, то и показать другим.
Затмение солнца для арабов было не внове, но людей, способных предсказать его, они справедливо считали учеными, ну, а раз ученые, значит, врачи. В мгновение ока Форскол приобрел среди всей этой гудящей, орущей, жующей и курящей толпы необыкно-венную популярность. Каждый стремился поведать ему о своей болезни и выслушать целительный рецепт. Форскол не растерялся. С присущим ему юмором он тут же взялся всех «лечить»: одному советовал спать больше, другому — меньше, третьему рекомендовал диету, четвертому — прогулки, пятому — сократить гарем и т. д. Какой-то назойливый паломник требовал, чтобы Форскол вылечил его от странной болезни: он, мол, ничего не видит ночью — темно. Тогда Форскол с серьезным видом посоветовал ему в таком случае… зажигать свет. Нибур вышел из каюты посмотреть на это представление и, не выдержав, расхохотался. Смех его прозвучал так заразительно, что вскоре веселилась вся палуба.
Судно стало на якорь у Махры. На борт подняли какого-то араба с берега, чтобы узнать, спокойно ли в этих краях. Но вместо этого выяснили подробности кораблекрушения, случившегося недалеко от порта Хасани. Три судна с паломниками, плывшие до Джидды, внезапно были застигнуты штормом. Одно судно разбилось о скалы, но паломники и команда спаслись, заранее сев в шлюпки. К вечеру, когда ветер немного стих, часть паломников вместе с матросами попытались перебраться на одно из уцелевших судов, но пошли ко дну, так и не достигнув его. Лишь капитану третьего судна удалось спасти оставшихся в живых.
Нибуру вспомнились строки Корана: «Аллах дает вам силы совершать путь по суше и по морю; когда вы бываете на кораблях, когда они плывут с ними при благоприятном ветре, тогда люди радуются этому; а когда застигнет их бурный ветер, когда со всех сторон настигнут их волны и представится им, что ими они поглощены будут, тогда они призывают бога, обещаясь искренне исполнять дела благочестия: „Если ты спасешь нас от него, то мы непременно будем благодарными“. И как скоро он спасет их, то вот они буйствуют на земле непомерно».
Но к их судну ветер отнесся благосклонно. Оно спокойно продвигалось вдоль береговой линии. Вода в море переливалась то белым и желтым цветом, то зеленым и коричневым — это виднелись подводные коралловые рощи и разноцветные водоросли, а среди них, как тени, шныряли стаи рыбок. Можно было различить и более крупных морских животных — раков и иглокожих. Для Форскола это был целый мир. Он вовсю использовал представившуюся ему прекрасную возможность наблюдать обитателей моря; немало их он также выловил для своих будущих коллекций. Когда же наступала ночь, арабы увешивали палубу фонариками и забавлялись стрельбой в воздух.
Впрочем, на море, как и в жизни, никогда не известно, откуда придет беда. Еще в самом начале их плавания, на отрезке пути от мыса Мухаммад до Хасани, из трюма, где находились женщины, вдруг раздались отчаянные крики. Оказывается, там начался пожар. Пламя удалось потушить, а затем раис послал в трюм матроса с плеткой, чтобы тот утихомирил его обитательниц. После этого внизу на целые сутки установилась мертвая тишина.
Однажды Нибур застал на палубе необычное зрелище: все мусульмане вдруг в одно мгновение, словно по команде, разделись догола и стали обматывать себя какими-то платками. Некоторые накинули еще на плечи легкую накидку, но остались с непокрытой головой. Выяснилось, что на определенном расстоянии от Мекки, будь то на суше или на море, все правоверные, совершающие хадж, должны облачиться в специальное одеяние. Эта процедура называется «ихрам». Так же называют и само одеяние, состоящее из двух кусков белого полотна. Один кусок оборачивают вокруг поясницы, другой перебрасывают через левое плечо и продевают под правую руку. Голову ничем покрывать нельзя.
— Это же очень опасно для здоровья, — сказал Крамер, подойдя к Нибуру.
— Почему? — удивился Нибур.
— А взгляните хорошенько. Арабы привыкли к палящему солнцу. А вот те, с белой кожей, это турки, они носят теплую одежду, зимой даже в мехах ходят. У них сейчас же кожа сгорит, да и голова такого солнца не выдержит.