Во время подобных работ произошел страшный обвал, забравший жизни шести рабочих, но чудом не унёсший с собой в пропасть экскаватор. Его водитель, кстати, испугавшись упасть вместе с машиной, выпрыгнул из кабины. Но, как итог, земля ушла у него из-под ног, попал в поток грязи и был унесён вниз. Ирония судьбы. Те крики рабочих разбудили тогдашнюю малышку Гретель, заставили горько плакать.
Достать тяжёлую махину так и не смогли. Лишь слили горючее, сняли самое ценное, после оставили на произвол судьбы, даже ключи до сих пор мотаются в замке зажигания. Ждут своего водителя или угонщика. Впрочем, вряд ли эта машина ещё куда-то поедет. Последняя остановка, и она отнюдь не долгосрочная. Экскаватор застыл над пропастью и когда-нибудь обязательно разбудит всё поселение, рухнет вниз. Впрочем, пока не спешит падать, продолжает ржаветь, разваливаться, но всё же стойко стоять на земле.
От порыва ветра застучали входные двери уже на кухне. Пыль через множество щелей начала просачиваться в помещение. Ей собственного говоря тут не место, надоест мыть мебель и подметать полы, но грязь, как обычно, не спрашивает разрешения войти. Ну, пыли в этих краях всегда предостаточно, пыльные бури то и дело случаются.
Это совсем не ново, а вот стук дверей привлёк к себе внимание, Гретель только сейчас заметила, что они ничем не заблокированы. Те две в коридоре были, а эта нет. Но почему? Ни так чтобы девочка вообще понимает, зачем это кто-то делает, но такая избирательность кажется странной. Впрочем, не только она одна.
В поисках ответа на вопрос или же простого интереса девочка приоткрыла одну из двух дверок. Совсем на чуть-чуть, но и того хватило, чтобы ветер вырвал из ладони ручку и настежь распахнул проход. В открывшийся путь тут же хлынул поток пыли, ударил прямо в лицо, заставив прищуриться. И ничего не остаётся как пробовать заслоняться от его удушающих порывов руками. Погода портится, становится агрессивной, вряд ли выпустит из дома, запрёт за тяжёлыми стенами.
И уж теперь Гретель может видеть, почему же нет завала. Ответ быстро себя нашёл. Перед входом на небольшой лужайке разбросана мебель. Кухонные тумбы и всё те же табуретки, стулья. Кое-чему повезло, и оно остаётся почти нетронутым, дожидается возвращения, просит внимания заботливых рук. Большинству же удача не столь благосклонна. От них, особо невезучих предметов интерьера, отлетели ножки, выскочили с гвоздями доски.
Кто-то уже поспешил разобрать завал, но сделал работу с нечеловеческой пренебрежительностью. И теперь вся мебель из дома, как ненужный мусор, валяется на улице в грязи. Во власти ветра, под гнётом пыли. Гретель хотелось бы всё собрать, занести обратно, жалко и больно на это смотреть. Но сегодня не тот день. Легче отвернуться и просто закрыть дверь.
– Хммм… Агитационное… – промямлила.
Обнаружилось письмо, приколотое канцелярской кнопкой к двери. На нём символ, круг и заключённые в него крылья, снизу уже знакомый девочке текст. Пугающий, непонятный и волнующий одновременно. Не знает его авторов и целей, однако же веет с серой бумаги чреватыми событиями, переломами жизней.
Сорвётся лист и улетит, как все подобные ему сгорит в огне войны. Тогда придётся печатать новый. Перед тем как смолкнуть, им будет дано громко звучать. Последний зов взбудоражит мир до основания.
В коридоре без изменений, такой же неподвижный беспорядок. А ещё воцарилась полная тишина, ни шума, ни звука, ни шороха. Гретель не может вспомнить, всегда ли тут было так тихо, всё замерло, остановилось, не ходят даже часы на стенке. Оно есть свидетельства катаклизмов. В доме никогда не было такого могильного затишья. Старое здание редко молчит. У него свой голос, свойственный схожим измотанным сроком службы сооружениям. И как минимум обычно всюду носились постоянные квартиросъёмщики – крысы. Уж эти неуёмные твари не дадут покою существовать. Но сейчас даже они стихли.
Тем временем по полу стучат только кроссовки девочки, остановились около гостевой комнаты, заглянули внутрь. Никого. Если в доме и есть незваные гости, то они решили остановиться в другой комнате. А так встречает лишь старый быт. Несменные уже много лет белые простони да салатовые шторы. Некричащие цвета, вобравшие в себя килограммы пыли. На своих местах остаются столики, шкафы, тумбы. Уже пару лет к ним не прикасались посетители, но по недосмотру они по-прежнему заставлены предметами туалета. Эту гадость давно бы выбросить, всё на годы просрочено, засохло или же наоборот испарились. Что-то из кучи смрадно воняет чем-то токсичным. Запах немногое из того, что меняется, над остальным время практически не властно. Так и не поднятая с пола тушь, оставленная незакрытой помада, расчёска с не вычесанными волосами.