– Опасна ты! Опасна для окружающих!
– Вы поменяете своё мнение, когда я вас отведу к ней.
– Нет, я не пойду… Не тяни меня за руку…
Гретель с приоткрытым ртом, запрокинутой на периллы головой так и замерла на полу. С той секунды, как пришлось перейти в неактивный режим, минуло уже больше часа, и за это время произошло ровным счётом ничего. В доме, по крайней мере, в поле зрения, никакого движения и лишь тот шум, который создаётся ею самой, скрип пола под давлением собственного тела да шорохи от одежды. Желание что-то делать, как ожидалось, не пришло, зато стала одолевать банальная скука.
И в момент, когда Гретель рассматривала очередную трещину на потолке, что так сильно напоминает лошадь, от него оторвался увесистый кусочек краски. Короткий миг полёта, и крохотная часть дома упала прямо на лоб зрительницы, а за ней, как дождь за громом, посыпались мелкие камушки от штукатурки. Девочка почти не почувствовала удар и лишь прикрыла глаза, дабы пыль не попала ещё в них.
Песчинки на лице не смутили, и, только когда при их непосредственном участии зачесался нос, Гретель, в решительной попытке скинуть с себя весь мусор, махнула головой в сторону. Не очень удачно, стряхнула грязь прямо на живот. Незамедлительно последовала волна раздражения, крепко стиснутые зубы и сжатые кулачки, а дальше только горячее. Вскочила и с некоторым остервенением начала отряхиваться. Ещё несколько вздохов, подкреплённых грубыми репликами, затем вернулась к перилам, поставила на них локти, и ничего больше в череде действий не остаётся, как подпереть ладонями отяжелевшую от скуки голову.
Взгляд пополз вниз в сумрак первого этажа, долго и с определённой доскональностью рассматривает попадающееся. Оно не сильно увлекает, даже не способно побороть позыв зевнуть. Сперва лестница и сбитый в кучу красный ковёр, коридор, ваза с очередным завядшим букетом, и ещё не долго пришлось изучать тёмные закоулки, глаза остановила полуоткрытая дверь. Гретель с детства тут живёт, но помутневшее от безделья сознание не смогло сразу дать ответ, что это за комната.
Куда менее опрятная, чем все остальные, её небрежность находит себя в ободранных обоях, выбитой по краям штукатурке, ну, и в частично поржавевшей двери без ручки, само собой. Там же свисает перемазанный маслом увесистый замок, а сверху выцарапана фраза: "Свет жизни". Это ведь та самая… про неё в семье принято говорить, как дверь за которую не стоит заходить. Точно, мастерская. Место, до недавнего игравшее роль кладовки, сейчас хранилище секретов и тайн семьи, обитель крыс и область темноты. А вот была ли она открыта час назад? Девочке кажется, что нет.
И ведь знает, кто в этой комнате, знает, кто там скрывается. В самом дальнем углу под каменной громадой, где образовалась многолетняя тень, разрослась ядовитая плесень. Без имени, но Гретель придумала ей одно – Скованная Цепями. И идти туда даже через всю завесу скуки ну очень не хочется. Пленница, преступница, она вряд ли будет рада одному из своих тюремщиков. Уже мерещатся её измотанный стан, полное скорби лицо. Папа не зря строго-настрого запрещает приближаться к ней, без жалости наказывает за ослушание. Нет, в обычный день Гретель не струсила бы, наоборот, твёрдой походкой с гордо поднятой головой, в конце концов, железные змеи окутывают не тело девчонки Андерсум. Пошла бы, но только не сегодня. Уж лучше в сырой подвал с крысами и червями.
Младший брат вообще не переносит этого места, страшится даже приближаться, затащить же его внутрь просто нереально, не ведётся ни на конфеты, ни на игрушки. Мягкотелый наследник. Он знает о каменной деве, та часто приходит к нему в кошмарах, но даже не подозревает о новой постоялице, скованной преступнице. Захотел бы, узнал бы, Гретель лично может его проводить, прям под ручку.
Хотя сейчас девочка отчасти понимает своего братца. Но хватит ли у неё духа забраться туда или нет, почему бы просто не заглянуть с порога?
Всё же. Девочка сбежала по ступенькам, прокралась по скрипучему полу, предпочитает быстро передвигать ногами, не опускаясь с носочков. И тут едва оказалась на первом этаже, как со всех сторон подступили тёмно-серые тона и живущие среди них безликие тёмные контуры всевозможных вещей. Близко Гретель подобралась к темноте мастерской, но по-прежнему боится показаться ей и только выглядывает из-за своего единственного укрытия – двери. Пальцы нервно перебирают по наростам ржавчины.