– Лучше бы сидела и смотрела в потолок, – прошептала самой себе. И можно, конечно, пробовать прикрываться мыслями, что там ничего нет, просто комната, в которую не поступает свет, но это ведь не так. До сих пор ли она прикована к стене? Или разорвала цепи и теперь стоит у двери, ожидает беспечную жертву. У неё есть поводы желать зла. В самой же мастерской, её обители, найдутся сотни инструментов достижения любых самых изощрённых целей.
Гретель, нервно щипая себя за губы, перебралась из-за двери к стене, сменила одно укрытие на другое, но теперь тьма совсем рядом. И ни на миг не покидает чувство, что вот-вот из недоступного для глаз пространства вылезет рука, схватит и утащит…
– Смотреть мультики, – продолжила свою мысль вслух, – да нет, конечно же, убьёт.
Мастерская занимает достаточно большое вытянутое в длину помещение с высоким потолком порядка пяти-семи метров. Этакий ангар, для освещения которого используются несколько огромных ламп, и для каждой из них предусмотрен свой отдельный выключатель. Гретель точно знает, где они находятся, и это ещё один повод тревожно вздохнуть. Ведь придётся лезть в темноту.
И как туда идти, когда коленки дрожат, да зубы стучат. Абсолютно ничего не видно. Был бы ещё рядом братец, перед ним она особенно любила кичиться своей смелостью, бесстрашием.
Но тут никого нет, и она одна, не стала больше медлить и всё же вошла. Погрузилась будто в чёрную воду, ушла на дно. Тут же завернула направо, медлить – заставлять своё сердце лишний раз замирать. Главное, чтобы дверь не закрылась. Тогда одной пленницей станет больше, хотя, скорее всего, Гретель сразу же умрёт от страха. Вот одной рукой и держится за дверной проём, как бы ещё не защемило, другой же тянется к выключателям.
Кнопки так некстати занесены достаточно высоко, специальная придумка папы, чтобы ни она, ни брат не смогли их включить. Не хотел он, чтобы его дети забирались в мастерскую за спиной у взрослых. Ах, папа, как же ты был не прав. Впрочем, это совсем не место для детских глаз, не должны они оставаться наедине с преступницей. Гретель стоило бы вернуться на свет.
Но она прыгает, пытаясь случайным образом задеть хотя бы какую-нибудь кнопку, но лишь цепляет занозы от деревянной вставки. Дыхание ускоряется, набирает в себя волнение, и теперь сопровождается нервным мычанием и постоянными вздохами. Единственные звуки в этом огромном, но далеко не пустом помещении. Ведь не ради того пришла, чтобы поднимать шум, демонстрировать свой страх.
Ощущение холода за спиной. Не чувствует себя одинокой, вот главная беда. Кажется, стоит сделать пару шагов назад, и она непременно наткнётся на кого-то, попадёт в холодные объятья, тогда же коснётся сырых и вонючих тряпок. Мысли, доводящие до отчаяния. Еле-еле нащупала одну кнопочку и, чтобы наверняка, с усилием вдавила.
Свет загорелся прямо над головой. Тусклый жёлтый огонёк, обрамлённый мутными стёклами. Хорошо, что и спустя долгие годы лампа по-прежнему преданно служит своим владельцем. Гретель наконец-то позволила себе опустить уставшие руки, в них перестала поступать кровь, тихонько выдохнула и затем осторожненько развернулась. Излучения одного источника мало, чтобы осветить всё безмерное пространство, но, по крайней мере, девочка может видеть, что на расстоянии десяти шагов вокруг неё никого нет. Разве только эта странная тень от дырявой бочки падает к ногам, грозит вот-вот схватить и утащить. Ну, тут и без неё много вещей источающих потенциальную опасность. Упавший с верхней полки молоток будет пострашнее.
Впереди бесчисленные стеллажи, заполненные инструментами и непонятным хламом. Полки, прогибающиеся под не щадящим давлением всяких материалов. Старая сломанная мебель. Куча мешков со строительным мусором, горы ящиков и всего прочего, что не очень-то интересует девчонку.
Но есть в этой мастерской и нечто другое, там в самом конце помещения, не ржавый стеллаж или покрашенная полка. Свет лампы едва касается её лика и, не осмеливаясь осветить весь проявляющийся ужас, отпрыгивает обратно.
Она огромна и почти упирается в потолок. Она велика и занимает всё пространство у стены. Она черна, как ночь, и страшна как кошмар. Она смогла проникнуть сюда, где для её удобства воздвигнуты высокие железные ворота.
Холодна и мертва, была ли вообще когда-то жива, ради этого сюда приходить точно не стоит, но там в ногах должно быть и нечто другое. То способно дышать и, насколько помнит Гретель, весьма неплохо двигается, Скованная Цепями. Жертва статуса, так их называют. Девочка Андерсум пришла сюда ради преступницы, ради зрительного контакта с её злыми глазами. Вот только пока не понимает, что собирается делать. Может быть, в таких случаях подобает захватить стакан с водой? Кусок хлеба?..