[Две проржавевшие бочки со стёртой краской. На одной предостерегающие надписи, изображение пламени, последнее когда-то было ярко-красное, но со временем побледнело так, что уже сейчас не разгадать цветов. Через лопнувшее основание по-прежнему стекает некая жидкость, образовывает маслянистые пятна на полу. Над ними и проскочила небольшая серая фигура. Выбралась из-за одной кучи мусора и скрылась за другой. Не успеешь разглядеть голову с редкими волосами.
Гретель принялась включать остальные лампы, если те кнопки, что пониже, можно нормально достать, до тех, что повыше, приходится карабкаться вверх, схватиться за толстую палку и перебирать ногами по стене. Ужасно небезопасно, вокруг много острого. Что-то из ассортимента лезвий и пил определённо придётся попробовать на вкус. Девочка вдавила оставшиеся кнопочки, по несколько раз прогладила по каждой. Ну, все вровень. Эх… только бы не пришлось забираться вновь.
Следом, даже не оглядываясь, разжала пальцы и соскочила вниз. Вот и первое, зацепилась за торчащий гвоздь, на время зависла, крика или визга не последовало, только стон. Во благо под удар попала лишь джинсовая ткань шорт. Однако же прочный материал, в одном месте держится на железном куске стены, в другом сильно натянулся и до боли глубоко впился в кожу.
Распарывая ткань, штырь пополз ещё выше, последний целый клочок, и девочка сорвалась. Приземлилась прямо на ноги, но и тогда инерция тянет во все стороны в попытке уронить неустойчивое тело. Вновь приходится балансировать на грани падения в грубый ржавый металлолом. Гретель едва успела ухватиться рукой за стеллаж и кое-как удержалась. А всё же, не считая занос, отделалась без царапин и ран.
Правда, теперь с правой стороны повылезали нити и на многострадальной одежде совсем немодный разрез. Как собаки погрызли. В таком виде несложно будет спутать с бездомной, и уж лучше не попадаться родителям на глаза. Будут в ярости. Гретель дёргает два клочка порванной ткани, притягивает один к другому, но их так просто не соединить, даже завязать не получается. Скрыть проделанную работу не удастся. А эта ещё та самая любимая вещь, из тех, что выглядят неплохо и удобно носить. Но, похоже, шорты не спасти даже ниткой и иголкой. Швеи бросятся бежать в ужасе от количества работы.
Ну, вот хотя бы свет, многое, правда, по-прежнему скрыто от взора, прячется за покосившимися стеллажами и бочками. Досаду на лице посетительницы вновь сменяет волнение. Она развернулась, направилась по узенькому проходу, заставленному банками краски, баллонами с давно истёкшими сроками хранения. Пошла вглубь. [Теперь все кнопки выключателей выстроились в одном положении, глянцевые, и в каждой из них света блик.
Гретель неуверенно приближается, неспешно переступает через весь хлам на пути. Много опасного скрывается под ногами, немало гвоздей на которые можно случайно наступить. Будет очень больно, глубокий прокол, потом обязательно приключится заражение, за которым последует тяжкая болезненная смерть. Но девочка не осмеливается опускать глаза, напряжённо всматривается вперёд.
А тут наведён беспорядок, раньше не было такого хаоса. Будто бы десятки рук наводили погром день и ночь. Конечно, дело не в людях, и Гретель знает, ещё помнит, как тряслась земля, и прямо на глазах осыпались многоэтажные дома вместе с крикливыми жильцами. Стихия не обошла и эту комнату, не смогла проникнуть через дверь, так сотрясла основание: скинула, побила, порушила. Эх, всё стремится к беспорядку, и только усилиями разумных существ вещи возвращаются на занимаемую полку.
Впереди с потолка свисает сорвавшаяся лампа, огромная по своим размерам, но держится на двух-трёх проводках, ещё в добавок работает. Какие-то неизведанные силы приводят в движение, раскачивают из стороны в сторону. И она прямо около неё, наверно, при падении хорошенько врезала по тяжёлой голове. Сейчас бросает блик, заставляет тени кружиться.
Сбоку тоже что-то движется. На каждый шаг девочки делает один свой. Без сомнений, оно преследует. Без сомнений, не сводит своих очей. Пронзительный взор повинен в поднимающихся волосках на коже.
"Быть смелой в глазах любого чудовища, даже самого ужасного," – нечто подобное когда-то говорил ныне покойный дедушка. Не смелость ли свела его за грань живых? Так или иначе, Гретель не может оправдать эти слова, она боится, мурашки покрыли ноги, и такие крупные, что за счёт не прикрывающей ткани шорт их можно будет увидеть издалека. Ну, её брат и на такое не осмелился бы. А ведь девочке хотелось играть с той с именем Скованная Цепями. Хотелось немного позабавиться. Приходила посидеть и даже пробовала говорить. В эти моменты Гретель чувствовала себя особенной и очень взрослой, такой, какой и должна быть леди Андерсум. Ведь так поступают они, кто на две головы выше, играют, а когда надоест, выбрасывают.