Теперь же добралась до конца помещения… конец комнаты, но словно начало какого-то туннеля, слишком мало белого впереди, всё поглощено сажей давно сдохшей старой печи… Шажок, ещё шажок. Остановилась. Сверкающий диск и две чёрные точки впереди. Оно давно вылезло из тени, теперь протягивает своё существо к гостье. Нужен цвет, яркая эмоция, кажется пытается найти её в чужих глазах, ибо тянется заглянуть в них. Смотрит с высока, сложно отвести взгляд от железного лица, приходится задирать голову, нещадно выгибать свой позвоночник. Но оно требует к себе внимания. Пропитано секретами, вышло из-под руки неизвестного творца, материала не здешних мест. Без сомнений, что очень древнее, полно тайных знаний. С интересом взирает на ничтожно маленького посетителя перед собой. Страшная, ужасная, холодная, тёмная, но ведь это просто статуя.
Она вся черна. Огромное тело заключено в длинные одеяния с капюшоном, скрывающим полголовы. Хребет с многоножку, ибо голова очень далеко отнесена от плеч. Из-под широких каменных рукавов торчат ладони, как у человека, ну, почти. Слишком вытянутые пальцы, на каждой фаланге значительная опухоль размером с теннисный мячик, а их венец – длинные острые когти. В одной руке нож с кривым лезвием, в другой каменный шар, обработанный под человеческий череп.
Лицо скрывает маска, на ней улыбка, приветливые глаза, ещё явные круглые щёчки. Выполнена в отличие от всех остальных частей из невероятно чистого металла желтого цвета с небольшим рыжеватым оттенком. Сильно напоминает золото. В это, правда, слабо верится, столь ценный и редкий металл и такой большой кусок. Было бы оно так, давно соскоблили всю позолоту с ужасной физиономии, тогда уж точно купались в роскоши, осыпали друг друга звонкими монетами. Ну, материал все равно чарующий, идеально отполированный, в нём кроме блика лампы можно усмотреть собственное чёткое отражение, что, по правде говоря, очень неприятно, видеть себя на лике предвещающем катастрофы и гибель.
За её спиной раскинулись огромные крылья, на них очень аккуратно выгравированы перья, как у орла. Хотя, не хочется говорить, но они куда больше похожи на крылья ангела нежели птицы. Вот только ангелом назвать эту фигуру ни у кого язык не повернётся. Люди дважды помолятся своим богам даже перед тем, как робко ткнуть пальцем в её сторону.
Последний атрибут без чего сцена не будет считаться завершённой – цепи, уже не каменные, а из металла, огромные толстые и очень ржавые. Местами растрескались и лопнули, но до сих пор крепки и непосильны. Что уж говорить, самое маленькое звено раз в пять больше, чем голова у девочки. И эти цепи приковывают её к стене, плотно оплетают торс, словно десятки змей, стремящихся задушить слишком крупную наживу. Их так много, что местами тело полностью теряется в них.
Сложно представить, что способно разорвать эти звенья, кажется, на них может держаться весь мир.
И случайно ли, что она заключена в цепи? Это совсем не прекрасный памятник, а жуткая фигура. Лицо у неё милое и доброе, как у матери, но череп в одной руке и нож в другой выдают истинные намерения. Нечто человекоподобное, но ужасно деформированное, быть может, правильнее сказать мутировавшее. Мужчина ли или женщина до конца непонятно. Нет в ней ничего, что достоверно точно об этом говорило. Гретель полагает, а точнее уверенна, она – дева, во многом на мысль наводят черты лица. И имя придумала: "Покровительница страха". Её брат, правда, придумал несколько другое: "Ужас".
И вот что она делает в доме? Ей нет места рядом с людьми, с их бытом и жизнью, не должна смотреть, как растут дети, накрывается к празднику стол. Такое закопать в землю к гниющем трупам и червям. её сюда привезли не так давно всего три – три с половиной года назад. А объясняла это мама Гретель тем, что данное произведение искусства принадлежит её хорошему другу-скульптору, и вот-вот всю скверную инсталляцию заберут на выставку "Особых работ", и она, завсегдашняя всех ужасных балов и собраний, навсегда покинет дом. Не очень верится в эти отговорки. Девочка точно не помнит, на какой день была назначена та выставка, но точно знает, что дата проведения давно истекла. А ещё какой близкий друг должен быть, чтобы ради его творчества пришлось снести целую стену? Эту семиметровую фигурку в дверь-то не занесёшь, даже вперёд ногами не получится.