Веки сильнее поднимаются, рот открывается. Силуэт в тени дерева, где каждая ветвь стремится оставить на земле свой чёрный контур… Это манекен? Или человек? Вопрос, ответ на который может сильно напугать.
Рослый с широкими плечами, крупнее любого, кого только знает девочка. Особенно он удался в длину, наверно, метра два. На его голове нет волос, а кожа тёмная, как если бы гнила. Мерзкая на вид, хорошо, что основную часть его тела закрывают тряпки, непотребного вида вещички, тут прожжённые брюки и ещё что-то вроде свитера. Над всем свисает чернее сажи грязная куртка. Какая-то странная мода нацеплять одежду друг на друга в несколько слоёв, при много это и придаёт ему весь объём, быть может, за слоями тканей тело худое как спичка.
В целом он напоминает бродягу или же бездомного. Подобные люди нижней прослойки общества, водятся у канализаций и в подвалах старых домов, девочка будучи одно время без постоянного места проживания знает об их жестокости и аморальности. Речь зашла о бездомных, однако есть в его физиономии нечто более пугающее. А именно лицо, точнее лица нет, вернее, оно спрятано под маской, под ужасной маской.
На той нарисованы огромные приветливые глаза, широко распахнутый рот, полный пожелтевших от времени зубов, нос – поросячий пятачок. Цвета не пропали с физиономии, сильно потухли, но всё ещё можно опознать их радужные оттенки. Явно очень старая, возможно, десятки лет крутилась под куполом цирка на лице не слишком симпатичного артиста. Сильно затёртая своим обладателем, краска на ней растрескалась, кое-где вздулась. У бездомных же определённо есть лица, с заплывшими глазами, с распухшими щеками, с похотливыми взглядами и всё же лица.
Ещё бродягам подобает двигаться, а существо даже не шевельнулось. Застыло в одной позе как магазинный манекен-зазывала, которого кто-то неудачно здесь разместил. Вот только… Случайно ли, что маска-лицо сконцентрировано на одну точку, на место, где стоит девчонка?
Она же не может похвастаться подобной выдержкой, напротив, вся дрожит, трясутся ноги, руки, и, если бы не держала ладонью рот, наверняка стучали бы и зубы. Девочка хотела бы только стоять, шаг назад получился сам собой.
Она тотчас вздрогнула. Ненадолго отвела взгляд на землю. Ей показалось, или оно в этот момент дёрнулось.
Наблюдает и охот… Пожалуй, нет, почудилось. Или же вызвано порывом ветра, а то и неустойчивостью положения.
Но ветра нет, и оно живое. Медленно выползает из своего укрытия, бесшумно, как будто и не идёт вовсе, больше похоже, что парит над землёй. Сложно поверить глазам, не хочется верить, непреодолимое желание потереть веки, жаль, руки не двигаются. Шевелится, движется. Такое оно неестественное. Перемещение, словно медленно планирующий в воздухе лепесток. Но почему же невидимые ветра понесли его к девочке?
Начала двигаться и серо-чёрная голова, теперь её неестественные повороты сопровождают каждый шаг. Кажется, что в шее этого гораздо больше мышц, чем у обычного человека. Она и трещит, словно от долгого ожидания разминается тысяча связок. Тем не менее лицо-маска не меняет направления своего взора. Как же неприятно, что из всего мира оно выбрало именно дитя человеческое.
И всё ближе, движется почти деликатно, аккуратно переступает через корни под своими массивными лапами, не бросит на них и одного взгляда. Теперь оно – ловец птиц, а девочка – пташка. И явно что умеет на них охотится. Ужасен. Весь покрыт толстым слоем сажи. Следы огня на нём повсюду: ожоги, обгорелая ткань и плоть. Он как будто вылез из того пожара, из её кошмара.
Теперь как кукла застыла сама девочка, всё тело оцепенело, хочется бежать, но всё что делают ноги, только дрожат. Они больше не её. Закричала бы, но и крик застрял где-то глубоко в груди.
В какой-то момент ноги девочки сами зашагали назад. Наступая на корни, она пошатывается, чуть ли не падает. Много коварных сетей раскинулось по земле, не раз придётся провалиться среди них. Споткнётся о бревно ступня, наколются на острые камни пальцы. Босоножки далеко позади. Увязли в грязи.
Это отступление вызвало противоположный эффект, существо остановилось, не перестаёт разве вертеть своей неказистой головой. Эмоции, чувства – они ему не так уж и чужды? А ведь одна его рука за спиной, заведена и укутана в рваный плащ. Скрыта от взора и, видимо, не с проста. Хранящийся там подарок ужасен или бережётся для особенного момента.
Впрочем, тот уже настаёт, существо начинает вытаскивать руку, следом протягивать её в сторону девочки. Крупный сжатый кулак, покрытый чёрной вязкой субстанцией, вещество до сих пор не высохло, блестит. В глубине его пальцев точно что-то есть. Шкатулка с кольцом? Нет, маленькое и живое. Неизвестный лохматый комок пульсирует, как вырванное из груди сердце.