Гретель, не меняя своей приверженности к тишине, аккуратно заползла внутрь, после робко закрыла за собой дверь. Задвинула шпингалет и только тогда выпрямилась, шумно вздохнула. Под защитой замка гораздо легче. Пока он сторожит можно поискать под высокими потолками, покрытыми античным орнаментом, нечто, заинтересовавшее бродяжку. Девочка, потирая лицо, проходит вглубь.
Да, порой кажется… очень странное и глупое. Гретель самой себе не хочется озвучивать безумные мысли. В общем, что вот-вот кто-то всемогущий и всесильный щёлкнет пальцами, мол это он виноват, что окружающее погрузилось в мёртвую тишину, замерло и остановилось. Повылезали всякие ужасные сущности. И только после его, покровителя жизни, одобрения, мир наполнится прежними красками, звуками, одним словом, суматохой жизни. Ну типа время замерло, но в любой момент возобновит свой ход. Засветит солнце, заиграет музыка, исчезнет нечисть, и прямо перед ней появятся родители, которые непременно застанут в самом неподходящем месте.
Эх… глупости.
Эта комната – сердце дома, не зря раньше вызывала немалую гордость у семьи. Тут и рабочая зона, и место, где часто любила отдыхать целая компания. Гретель как раз уселась на кресло, расположившееся рядом с центром притяжения всех этих гостей. Бильярдный стол с выгравированным на нём "BW". Дорогущая вещь, включающая в себе красное дерево и вставки из стекла. Время почти не коснулось предмета искусства, лишь накрыла слоем пыли.
Один беленький уже порядочно затёртый шарик с цифрой 8 закатился в маленькую ладошку. Холодный, а вот воспоминания от него весьма тёплые.
В былое время, буквально три-четыре года назад, вечерами здесь собирались приятели папы. И иногда подвыпивший отец позволял неугомонной крутящейся в ногах дочери поприсутствовать на ночных мероприятиях, посидеть в сторонке. Мама об этом ничего не знала, и во благо рано уходила почитать книгу в кровати перед сном, иначе никогда бы не позволила своей девочке проводить время в подобной компании.
Сколько же Гретель всего наслушалась, и хорошего, и плохого. При этом темы обсуждений у взрослых мужчин были явно не для детских ушей. Они много выпивали и забывали про ребёнка, который не попадался на глаза, отчего нисколько не следили за речью. Бывало даже случались ссоры, зачастую в ход шли кулаки, после чего из разбитых губ или носов обязательно текла кровь. Порой её было так много, что капала прямо на пол, два развода от этой же субстанции жизни имеются и тут, на бильярдном столе. Её вид сильно пугал девчонку.
Неприятные моменты, когда люди ссорятся, от криков хочется скрутиться в клубок, закрыть глаза и уши. Они запоминаются особенно отчётливо, в деталях и мелочах. Хотя и при всей грубости, следах крови, в основном от тогдашнего времени препровождения у неё остались лишь хорошие воспоминания. Бесчисленные рассказы, которые вспоминаются до сих пор, пусть порой грубые, пошлые, многое из них Гретель тогда просто не понимала, особенно в вопросах любви и об отношениях с женщинами. Случалось, даже под истории компаньонов папы, которые непременно тянулись допоздна, она засыпала. Прямо на стуле, прислонив голову к стене. Но, а утром всегда просыпалась в своей тёплой кровати под мягким одеялом.
Шарик с цифрой восемь подпрыгнул от бильярдного стола, ударился об другой синий и заскочил в лунку. Улыбка поползла по лицу. А взгляд развалившийся в кресле девочки пошёл гулять по второй части кабинета.
Папа ведь не только любил проводить вечера на пьянке с друзьями, ещё он был преуспевающим инженером Городов. Гретель ещё слышала, что его называли архитектор, от себя может добавить Лучший Архитектор, пусть и не знает значение этого слова до конца. Все стены в кабинете увешаны благодарственными письмами, аттестатами. И, как подобает многим творческим личностям, в своей среде Генри Андерсум наводил настоящий рабочий беспорядок, Гретель не знает, как во всём этом можно что-то найти. Хотя в данном вопросе она вся в папу, и в её комнате схожий хаос только на свой лад.
Тут же всюду разбросаны какие-то документы, сложные чертежи, давно законченные и недавно начатые. И именно здесь папа разрабатывал все свои проекты, которые когда-то устроили им безбедную жизнь. Планы красивейших домов, огромнейших площадок, самых величественных мостов. Гретель любила наблюдать за работающим отцом ничуть не меньше, чем за пьющим. Вот здесь, за большим письменным столом с тумбочкой.