Глаза зажмурились, и Гретель отбросила пистолет обратно на стол. Он громко стукнулся, сотрясая всё вокруг себя. Как же хочется, чтобы его больше никто не поднимал, чтобы он растаял или расплавился, просто исчез. Смерть несущий.
Сразу за этим захотелось заплакать, просто от жестокости мира, закрыть ладонями глаза и зареветь. Колени уже сгибаются, тянет вниз желание сесть на пол. Начала тихонько хныкать, захватывать ртом недостающий лёгким кислород.
Щелчки ламп и моргающий свет, а где-то за стенами послышалось завывание ветра, тут же рядом застучала ливневая труба, громко трезвонит, порой цепляется о кровлю. Следом уже налетел на стекло и забарабанил поток частиц пыли. Вот-вот разразится страшная буря. Закроет небо, перекроет свет. Не убежать и не скрыться. Настигнет в пути или отыщет спрятавшуюся под кроватью. Близится, близится…
И на этой мысли все лампы друг за другом потухли. Одна последняя ещё загудела, а обрамляющее стекло так и вовсе лопнуло пополам. Девочка бросила идею пускать слёзы и от резко подступившей темноты сделала несколько шагов назад. Неудивительно, что поддавшись слепому порыву, ударилась об какую-то преграду за спиной. Нечто не грубое, скорее наоборот довольно мягкое. По последовавшему стуку и шороху одежды несложно понять – это вешалка.
Испугавшись внезапного контакта, Гретель отпрыгнула уже вперёд. Следующий удар пришёлся на коленку и на этот раз об стул.
– А-а-а-а, – прошипела, прикусив нижнюю губу.
Не дожидаясь, когда утихнет очередная боль, начала крутиться по сторонам, выискивая что-нибудь различимое для глаз. В возникшей черноте сложно бороться с желанием броситься куда-нибудь вслепую. Но темнота лишь с виду безгранична и пуста, в порыве страха можно с лёгкостью разбить нос о стену. Без конца бы поворачивала головой, пока не свернётся шея. Благо раньше встретилась узкая полоска света, частичка дня, с огромным трудом пробивающаяся через занавешенное окно.
По ту сторону стекла видно, как жмётся к раме некая пернатая особь. Снова чёрные крылья, по крайней мере, их обладателя мало интересует содержимое комнаты, уже не пытается заглядывать через стекло. Куда больше волнует вопрос сохранения собственной жизнедеятельности, нежели подрыв чужой. Выпала доля противостоять бомбардировке мелких частиц. Ну что же, им тоже не сладко, в бурю не полетаешь. Захватит ветром, унесёт вместе с пылью и будет таскать, пока не перетрёт на куски. Хотя день назад птицы были очень недружелюбные, если не сказать, кровожадные. Гретель не против увидеть их собранные в кучу трупы. Ну, может, вчерашняя агрессия и вызвана стихией? Перемены влекут перемены.
Но что теперь, брести до выхода вслепую? Перебирать руками как старушка, а то и вовсе ползти по полу? Гретель в какой-то степени это даже забавляет, заодно позволяет уйти от пугающих мыслей. Не даёт появиться улыбке на губах только одно. В голову снова лезет бродяжка. Перед глазами даже в полной темноте появляется её изувеченное лицо с чёрными дырами, рваные тряпки да кривое тело, и представляется она прямо рядом, буквально в паре метров. Никак не удаётся развеять столь неприятный образ. Даже понимание, что дверь закрыта, не даёт исчезнуть этому фантому. Когда окружающее уходит в пустоту, создаётся огромный простор для воображения, он даже больше, чем само помещение, где бы не остановились ноги, и готов вместить в себя кучу скверных мыслей. Нож? Леска?
Мог ли свет погаснуть под напором стихии, или кто-то залез в электрический щиток, аккуратно открыл дверку, вырубил предохранители, затем своими мерзкими корявыми пальчиками выдернул провода?
И вот ещё одно, прошло уже несколько минут, а шорох одежды всё слышится, и вешалка скрипит. Так странно, не правда ли? Столько движения из-за маленького импульса. До сего момента входная дверь волновала куда больше, чем оставшееся пространство за спиной. Но ведь у стен тоже есть уши, глаза и даже рты. В мире больше нет безопасных мест, и сейчас область позади просит ответить на один вопрос. Могут ли куртки так долго качаться? Наверно, нет, и наконец остерегающая мысль начала пробиваться и в голову девчонки, заставила обернуться. Но какой смысл, когда вокруг темнота, светлым днём как в ночи. Ушки на макушке, но вот глазки слепы. Не увлечены ли одеждой сторонние силы? И звук… приближается?
Гретель ненадолго оглянулась на полосу света, адаптирующиеся глаза усмотрели некоторые новые контуры вещей, бутылки да банки, затем снова в темноту. Резкая смена цветов, в сознание по-прежнему отпечаток белой линии.
– Хей? – едва слышно протянула девочка. Вот только что она ожидает услышать в ответ? Скорее наоборот, обозначила свою позицию. И руки вытянула навстречу, должно быть, зря, тот, кто идёт, мимо не пройдёт. А, несомненно, впереди какое-то движение. И что это? Звук, будто рукав куртки стегнул по столу. Один… затем второй… Слышно и как закачался абажур на лампе. Это уже совсем близко.