Девочка принялась шустро нащупывать, за что можно ухватиться, после потянула половину тумбы в сторону. А там в глубине рядом с опрокинутой табуреткой у оторванной ножки труднораспознаваемого шкафа лежит весь в опилках медвежонок. Старая и без того потрёпанная игрушка, и так отовсюду торчат нитки, лезет вата. Ему повезло, основная часть рухнувшей громады приземлилась сбоку от него, и даже накрывшая сверху тумба вместо того, как разлететься на куски, лишь лопнула пополам. Что сказать, посчастливилось. Но, а вот после покоя среди абсолютно таких же ненужных вещей вновь оказаться в безответственных руках, значит повезло или не повезло? Гретель подхватила медвежонка, прижала к себе и только тогда побрела вдоль по коридору.
Ей будут смотреть вслед.
Грохот от падения! Девочка обернулась через плечо, успевшие покрыться коркой тоски глаза резко округлились. С одной из оставшихся "колонн" слетел табурет. Между тем две конструкции плавно наклоняются. Не разгромившее дом при первом полёте падает вниз. С шумом маленького взрыва вгрызается в пол. Летят щепки. Отскакивают доски. Перекрытия пола проваливаются. Треск. Скрежет. Хруст. Девочка с визгом бросилась бежать дальше по коридору. Её топот будет глушить гул от рвущейся на части мебели.
Предпоследняя глава – "Бледные лица".
Маленькое облачко прогуливается по залу, с интересом обнюхивает пол. Одно место особенно сильно интересует. Несколько раз останавливается у прогрызенной доски, что-то внимательно высматривает в темноте. Оттуда в ответ порой выглядывает маленькая усатая мордочка, блестят крохотные глазки. Выходит, залезла коварная мышь. Попискивает и то и дело дразнит своим длинным хвостом.
Оно ступает за спиной. Чтобы не попадалось под его тонкие изогнутые ноги, всё скрипит и прогибается.
Маленькое облачко начало скоблить лапками. Усердно то одной, то другой. И все равно не достаточно острые когти, чтобы разодрать прочную древесину. Тогда подпрыгнула и с усилием врезала по полу. Последовал лёгкий стук, кверху взымала надоедливая грязь. Больше ничем не помогло. Наглый усатый грызун даже не напуган.
Скрип половиц за спиной. Нависает тень.
Гретель уже подходит к перилам лестницы, согнулась вопросительным знаком, без особого желания переставляет ноги. Где-то внизу послышался невероятно громкий топот. Бам! Бам! Бам! Под этой массой бегемота не только ещё один пол провалится, но и весь дом рухнет, а последнем также предупредил донёсшийся из шкафов звон посуды. И даже здесь на втором этаже чувствуется как вибрации расходятся по стенам. Стёкла в рамах, и те дребезжат. Продолжил нарушать тишину один странный слог, будто слово, произнесённое на неизвестном языке. Голос грубый и очень хриплый, для слуха хуже, чем предсмертный вопль. А по его завершению зазвенел по-настоящему наводящий жуть пронзительный и резкий визг животного.
Секунду назад уставившаяся в пол Гретель, подняла взгляд на лестницу. На пару коротких мгновений страх задержал каждую мышцу в состоянии глубокого паралича. Первые движения приходятся именно на ноги, начинают шагать вперёд, потихоньку ускоряются.
В какой-то момент девочка бросилась бежать, вот только не назад, как потребовало перепугавшее сердце, а вперёд, под гул одобрения подступившего адреналина. Плач её собачки, он пересиливает страх. Гретель никому не позволит навредить своей любимице. Подбежала к перилам, заглянула вниз. Решительна и вся пылает от ярости. В глазах огонь, щёки краснеют и горят.
– Изабелла! – закричала во весь голос и тут же рванулась мимо перил к лестнице, внизу где-то по-прежнему скулит собака, её не видно, никого не видно. Зал пуст. Возможно, только кажется. Глаза не успевают адаптироваться к темноте, её, как всегда, слишком много.
Гретель быстро преодолела все ступени, спрыгнула с последней, но даже будучи внизу, никак не может сориентироваться. Визг слышится совсем рядом, девочка крутит головой в поисках источника, но взгляд встречают одни лишь тёмные углы, заставленные мебелью проходы. Кажется, что скулит где-то под полом, нигде и везде одновременно.
Даже стук собственных кроссовок мешает, сперва стоит угомонить себя. Но так не просто устоять на месте, тянут чувства бегать по залу из стороны в сторону. Вот ведь оно. Цвета голубой волны трёхместный диван с двумя бархатными подушками. Уж не зря рядом повалено кресло, опрокинут светильник. Гретель сорвалась с места, добежала и прямо на ходу упала на колени перед мебелью, заглянула вниз. Там темно, очень темно, но забившееся в самый угол маленький белый комочек видно. Бедняжка вся в пыли и паутине. Собрав шерстью попавшуюся на пути грязь, проделала на давно немытом полу своеобразную дорожку.