Отпустив хорвата, Майкл снова засеменил к машине, и, судя по звукам сзади, Мислав, прислушавшись к его словам, торопливо зашагал следом. Каждый шаг отдавался какой-то очень уж нездоровой вибрацией в голове Майкла, напряжение заставляло вязнуть в череде происходящего перед глазами.
Майкл не ощущал себя больше тем человеком, который мог наслаждаться обычным пребыванием у мира под ногами и лицезрением его величественного лика. Он, вместе со всем вокруг, стал хрупким, как хрусталь, он мог надломиться от любого случайного столкновения с неожиданным. Анализировать происходящее, являясь непосредственным участником событий, Майклу оказалось не по силам, и он слепо следовал инстинкту.
Пока они ехали, Майкл не мог сосредоточиться ни на чём: он стучал пальцами по рулю, ёрзал на водительском сидении, постоянно вздыхал и поправлял очки. Даже некоторое время назад оскорблённый Мислав, уже позабыв о своей обиде, полностью подчинился таким же переживаниям, наконец ощутив всю искренность состояния Майкла. Их обоих одолевал неподдельный страх, отупляющий страх.
— Ты видишь? — Мислав глядел в пассажирское стекло.
— Я? — Майкл был очень рассеян. — Что я должен видеть?
— Вон там, вертолёты. С лаборатории твоей.
— Да что ты… — повернув голову, он понял, о чём идёт речь. На воздушных суднах были закреплены некие резервуары на тросах. — Ни разу не видел и не слышал, чтобы с лаборатории взлетали вертолёты.
— Началось? — Мислав чуть вжался в сидение.
— Пристегнись, я прибавлю газу. И возьми телефон. Звони по последнему набранному номеру, пока не дозвонишься!
Следуя указаниям Майкла, Мислав неуверенно заговорил снова:
— А может нам стоит смириться? — будто бы не своим голосом заявил он, — сотней прозябающих больше, сотней меньше.
— Я не собираюсь умирать! — и лишь шум работы двигателя сгладил рёв Майкла. — Куда? Куда нам сворачивать?
— За указателем налево. Потом будет съезд, тоже налево.
— Хорошо.
Дорога проносилась под колёсами автомобиля, который с непривычным надрывом вилял вдоль широкой улицы. Лорис не отвечала. Свернув на очередном повороте, Майкл вопросительно уставился на хорвата. После недолгого ожидания он таки получил ответ на свой незаданный вслух вопрос:
— Вот эти литые ворота. Пятнадцатая улица — рассадник элиты. Да тут люди как ни в чём не бывало гуляют…
Не вникая в смысл реплики Мислава, Майкл, недолго думая, вжал педаль газа в пол, направив машину прямо на левый щит центральных ворот. Думать над менее рискованными действиями мешала неумолкающая сирена в голове Рейва, возвещавшая о судном дне. Несмотря на свой неприглядный вид, старенький Фордик быстро набирал скорость и уже мчался на восьмидесяти километрах в час.
— Значит мы не смиримся! — хорват подёргал пристёгнутый ремень и нелепо улыбнулся.
Не прошло и пары секунд, как машина с грохотом протаранила воротину, что тяжело рухнула сверху на капот, выбив лобовое стекло. Автомобиль повело в сторону, несмотря на все усилия Майкла удержать управление под контролем. С визгом буксующих колёс во всё горло визжал и Мислав. Автомобиль развернуло и ударило о массивную колонну дома Энцу, что была установлена под крышей веранды. От удара головой о боковое стекло автомобиля, Майкл на несколько секунд отключился.
Глава № 16
…1.3
Разобрать, что из произошедшего с Майклом за последнее время реальность, а что плод его воспалённого воображения, было чрезвычайно трудно. И раз за разом Майкл приходил к одному и тому же выводу — скорее всего, реально было всё, что не относилось к его взаимодействию с тем внешним миром, который он видел через призму широкоугольного монитора. Он судорожно пытался вспомнить, в какой момент с ним начали «выходить на связь», в какой момент родился миф о городе Айнис, и как давно, наблюдая за экраном в центральном зале бункера, он начал видеть несуществующие пейзажи, поражающие своей детализацией.
Ведь вокруг дома Энцу не было ничего даже близко схожего с тем, что транслировали, как думал Майкл, внешние камеры. Дома не обросли бурьяном, дикие животные не сновали по периметру, улицы не сдыхали от опустения.
И ровно в тот самый миг, когда похороненный некогда для Майкла мир оказался всё столь же живым и беззаботным, он потерял своё сакральное значение. Максимально быстро Майкл принял за само собой разумеющееся встающее и заходящее за окном солнце, дуновения ветра и свежеприготовленную еду. И только предаваясь воспоминаниям, Майкл мог объективно признать — он ведь вернулся в рай, совершенство которого было видно только издали.
То, что рассказ о случившемся в день так называемого инцидента пятнадцатой улицы не слишком придётся по нраву его слушателям, было ясно с самого начала.
Во время повествования Майкл часто сбивался, путал порядок событий и что-то постоянно недоговаривал, но не потому, что что-то утаивал, а потому что отдельные тонкости, подробности истории за полгода просто вылетели из его головы. В реакции того же Волкова прослеживался скепсис. Могло ли быть так, что Волков знал куда больше, чем помнил и мог рассказать Майкл?
О разговорах с женой по видео и о существовании комнаты связи в бункере Майкл умолчал.
По окончании рассказа Волков сразу куда-то уехал. Рудо негромко общался с двумя полицейскими, что стояли у входа в палату. А Майкл пытался собрать в кучу последовательность ни одного десятка событий, что вертелись теперь в его голове. Он уже выдумал себе одну реальность, нужно было быть уверенным, что это был единственный прецедент.
Вернувшись к Майклу, доктор Рудо протянул ему новые очки, и пока Майкл надевал их вместо тех, что выдали ему работяги у дома Энцу, подошедший за ним полицейский снял с руки Майкла наручники. Рудо внимательно посмотрел на Майкла:
— Я вам совру, если скажу что знаю, чем вам сейчас стоит заняться.
— Но рекомендации у вас точно есть, — потирая освобождённую руку, сказал Майкл.
— Отдохните, развлекитесь, подумайте о жизни, — доктор Рудо протянул Майклу таблетки, — это принимайте два раза в день.
— Моя жена…
— Волков оставил для вас адрес и деньги. Должно хватить на достаточно продолжительное время, учитывая то, что вам не надо ютиться в гостинице.
— Вам нельзя покидать город, — вклинился в диалог полицейский. — В конце недели, то есть послезавтра, вы должны подъехать в участок отметиться, ну и ответить на некоторые вопросы.
— Я понял. Что-нибудь ещё для меня? — попеременно смотря то на Рудо, то на полицейского, Майкл свесил ноги с больничной кровати.
— Инцидент пятнадцатой улицы, — проговорил полицейский.
— О, мне-таки расскажут?
— По официальной версии Мислав Бабич убил четверых человек, включая вас, в доме Энцу Маркеза, после чего скрылся в прилегающем лесу. К моменту приезда полиции всё здание полыхало. В течение следующих двадцати четырёх часов Бабич был найден, во время ареста нёс всю ту же чепуху, что и вы: про вирус, про то, что всем вокруг угрожает смерть. Психологические отклонения налицо.
— Что? — глаза Майкла расширились.
— Как по мне, история слишком неоднозначная. Я бы вас не отпускал. Вы можете быть опасны, — полицейский покосился на доктора Рудо, — но доктора решили иначе. Дело мы теперь точно поднимем и начнём расследование заново. Вы, мистер Рейв, один из основных фигурантов, к счастью вменяемый. И если вам есть чем с нами поделиться, не отмалчивайтесь, ради общего блага.
— Вы сказали четверых? — Майкл смотрел на грудь полицейского, будто бы нашкодивший ребёнок, которому стыдно поднять глаза.
— Да. Не могу дольше задерживаться, контакты заберёте на стойке у выхода. Всего доброго, Рудо, Рейв. — Полицейский в спешном порядке удалился из палаты.
— Одежда, выстиранная и подшитая, в том углу, — Рудо указал на дальний угол помещения, заставленный двумя высокими шкафами, — прошу вас освободить палату до конца дня. И если у вас есть ко мне какие-то вопросы, то я слушаю.