Самое страшное, что теперь рядом нет той, которая разделяла с ним это одиночество. Лорис была рядом, и телом, и душой. Хотя и к такому термину, как душа, Майкл всегда относился скептически.
На какое-то время Майкл впал в беспамятство. Его разум кропотливо запечатывал всё то, что выходило за черту его понимания и принятия. Всё то, что в большинстве случаев мучало бы человека вечно, не давая ему спокойно спать, становилось трудно воспринимаемым прошлым, полумиражом. Дыхание восстанавливало привычный ритм, руки переставали дрожать.
И с вычурным спокойствием Майкл снова произнёс:
— Не может.
Трудно было сказать, сколько Майкл пробыл в состоянии искажённых проекций, видений наяву, но откуда ни возьмись раздался звук. И поначалу, Майкл готов был поклясться, он слышал стон, который в дальнейшем преобразился в монотонные гудки. Пройдя по помещению к источнику сигнала, он обнаружил огромную панель с широким, почти во всю стену, экраном. На рабочей клавиатуре панели мигала зелёная клавиша. Майкл отжал её и поднял телефонную трубку, которую можно было различить в свете зелёного огонька.
— Срочно, по возможности, покиньте поверхность земли! Найдите убежище и ждите указаний! — послышался голос из трубки.
— Да я нашёл.
— Назовите, пожалуйста, ваше имя и фамилию.
— Майкл Рейв.
— Невероятно, Майкл! Это Лорис! Как тебе удалось найти убежище?
— Я верил, что этого не может быть… — Рейв выпрямился и поправил очки.
Он слишком далеко зашёл, чтобы сдаться.
Глава № 21
…1.6
Вытаращив глаза на Мислава, он с опаской наблюдал за тем, как последний постоянно ёрзал на стуле, резко подёргивал то одной рукой, то второй, каждые несколько секунд вертел головой. Майкл не мог узнать в нём того пьянчугу, который не столь продолжительное время назад жил от них с Лорис неподалёку, того, с кем он штурмовал дом Маркезов. Все подробности дня инцидента как ядовитые клинки прорезали память Майкла. Вспоминая каждую мелочь того дня так живо и так ярко, он то и дело обтирал лоб, поправлял очки, кашлял, возможно даже несколько раз покраснел.
Он вроде бы не забывал о трагедии того дня, но его мозг настолько замылил всё и спутал, что в возникающих неловких паузах разговора сидящих за столом, Майкл чувствовал давление, подбивающее его сознаться во всём, о чём он умалчивал раньше. Беседа тем временем продолжалась.
За сдвинутыми столами приёмной психиатрической больницы сидели пятеро: Рудо, Волков, Мислав, Энцу и сам Майкл. Чуть поодаль, за спинами сидящих, стояло несколько полицейских, внимательно наблюдавших за действиями говоривших. На подоконниках у самого выхода два санитара обменивались короткими еле слышными репликами. Над беседовавшими, казалось, нависло не просто напряжение, а чистая антипатия в самом прямом смысле этого слова.
Отдельная деталь, так явно бросившаяся в глаза одного Майкла, потому как из дальнейшего разговора было ясно, что он один, кто не был в курсе — Энцу был одет в ту же робу, что и Мислав. Энцу Маркез являлся таким же пациентом этой клиники. Учитывая его связи и финансовое положение, как же так получилось, что он лечился бок о бок с убийцей своей семьи? Майкл искал какой-то, видимо, очевидный подтекст, который, судя по всему, также был известен всем присутствующим. Всем, кроме Майкла.
В отличие от явно психически нездорового, вечно дрожащего Мислава, Энцу держался очень горделиво, словно был хозяином ситуации, в которой любой другой человек чувствовал бы себя подавленным и сломленным. Встряхнув головой, Майкл снова погрузился в беседу:
— Это всё пустое, — Энцу откинулся на стуле, — и что там происходит в «РОД» мне, как вам должно быть известно, плевать.
— Пока ты ещё имеешь хоть какой-то вес в компании, подумай. Ты должен быть профессионалом, — Волков прищурился.
— Вам виднее, — Энцу потрепал Мислава за плечо как старого приятеля. — Ты чего замолчал-то?
От того, как застонал Мислав, Майклу стало не по себе ещё больше. Хорват пребывал в невменяемом состоянии, его присутствие не обуславливалось ни одной из причин, над которыми всё ещё размышлял Майкл. Что это за встреча такая?
— Вот что мне правда интересно, так это как тебе мой бункер, урод, — Энцу встретился взглядом с Майклом.
— Я не думаю, что стоит так… — начал было Рудо.
— Старик, помолчи, пожалуйста. Я разговариваю с ним.
Разом, всё то спокойствие, которое сопровождало Майкла в его размеренном бытие раньше, окатило его с ног до головы, до предела отрезвив и одновременно подогрев самолюбие. Он больше не смотрел ниже, мимо глаз оппонента. Майкл также вытаращился на Энцу, с каждой секундой корча всё более агрессивную гримасу:
— Пойдёт, — нарочито спокойно сказал Майкл. — И зачем вам такое шикарное убежище, ума не приложу.
— Эта одна из разработок, дочерних проектов. Мы реализовали давно…
— Главное, что тебе понравилось, и ты как следует там отдохнул, потому что теперь тебя будет ждать ад. — Из всего произносимого Энцу сквозило косноязычием.
— Вы явно не здоровы, — только и нашёл что сказать Майкл.
— Ах, тебе это вот оно как видится, — Энцу встал и начал обходить стол, — из-за тебя, дерьма кусок, я лишился семьи и, как предполагают местные бездари, рассудка. Но я-то знаю что это. Это желание восстановить справедливость. Ты психопат, а не я. Мне даже с дочерью, чудом выбравшейся тогда из дома, встретиться не дают, ты, урод. Однажды я встречу тебя где-нибудь на улице…
— Довольно Энцу! — Волков привстал, — Развёл тут басни свои, угрожаешь! Мистер Рейв ещё ответит перед законом. Хватит с меня твоих варварских методов, сядь на место!
К моменту окончания реплики Волкова, Энцу стоял напротив спины не шелохнувшегося Майкла.
— Моей власти хватит, чтобы свести тебя с ума, урод.
— Если он не прекратит, мне придётся доложить. — Рудо говорил вкрадчиво, наклонившись к уху Волкова.
— Сядь на место! — рявкнул Волков.
Энцу нехотя вернулся на своё место.
— И зачем всё это? — Майкл попеременно смотрел, то на Мислава, то на Энцу. — Меня судят, сажают в тюрьму? Или я присоединяюсь к нему, в эти прекрасные апартаменты? Этот напыщенный тип с удовольствием поиздевается надо мной так же, как и над Миславом.
По реакции остальных на эту реплику, Майкл понял, что его предположения верны. Мислав было дело опять застонал, но Энцу дал ему подзатыльник, от которого хорват тут же замолчал.
— Знаешь почему тебя не нашли, не откопали раньше? — Энцу приподнял брови. — Почти вся моя семья была похоронена в завалах сгоревшего дома. Я не хотел видеть того, что там находилось… Их нельзя было тревожить, нужно было дать им время, их растерзанным душам. Ты меня слушаешь?
— Да, — соврал Майкл.
— Так вот. Успокоиться, — Энцу будто бы потерял поток мыслей.
Майкл только сейчас заметил, сколько усилий прилагает Энцу, чтобы сдерживать эмоции.
— Я сожалею, что так произошло. Я… боялся смерти.
— Тебе стоит теперь с ней смириться, — куда-то в воздух произнёс Энцу.
Майкл улыбнулся вполне естественно, как улыбаются на безобидные шутки друзей или проделки маленьких детей:
— Мне кажется, я уже.
— Оставим личное на потом, если позволите, и перейдём к сути, — взяв небольшую паузу, дабы удостовериться в лояльности присутствующих, Волков продолжил, — наш город, после инцидента пятнадцатой улицы, терпит одни убытки. Люди уезжали отсюда на протяжении всего полугода. Мы только и делали, что теряли, теряли, теряли. Выведение назойливых насекомых, кстати говоря, с помощью Эрбы, было произведено ради удобства жителей, живущих максимально близко к долине. А в итоге из-за злосчастных событий там никто жить-то и не хочет! Энцу, слава богу, дал добро на захоронение его семьи и снос дома, а то он там как склеп стоял, напоминавший обо всём плохом. И вот! Из пепла восстаёт Майкл Рейв. После огласки истории его полугодовалого заключения интерес к этим местам, хоть и немного другого рода, возобновился снова, да ещё и с каким пылом! Новостные заголовки просто неистовствуют. Один из заголовков звучал примерно так: «Убийца или спаситель, узник пятнадцатой улицы». Так вот, зачем мы сегодня тут собрались…