* * *
- Давай я поведу?
Эдди упорно и упрямо молчал, словно уверовав, что от его игнорирования Гленда могла исчезнуть из машины. Гленде было даже немного обидно. Это она должна мечтать избавиться от его общества, а холодом - арктическим, пробиравшимся под кожу, - веяло от него. Гленде было зябко, она стала искать, во что бы закутаться, но под рукой ничего не оказалось.
- Эдди, ты за рулем уже больше семи часов! Тебе нужен отдых! Или хочешь, чтобы мы разбились?
Пикап так резко затормозил, что Гленда уперлась рукой в бардачок. Они оба синхронно обернулись назад, но Энджел спал крепким детским сном.
- Ты с ума сошел? - набросилась Гленда на Эдди, но тот взглядом заставил ее замолчать - буквально пригвоздил к сиденью и лишил способности говорить. Когда он успел стать таким?
- Ты помнишь дорогу? - В его голосе столько усмешки и ехидства, что Гленде захотелось вернуть ему пощечину.
- Она снится мне в кошмарах, - ядовито огрызнулась она, усаживаясь за руль. Ночью они проехали пару городов, теперь вокруг только бескрайняя пустошь, лишенная малейших признаков жизни. Она не покривила душой, говоря про кошмары. От этого пейзажа веяло такой больной тоской и безнадежностью, что становилось трудно дышать. Невозможно забыть, как она блуждала среди такой же картины, мучаясь от жажды, а потом от холода - с наступлением темноты, пока Эллиот не нашел ее. Брендон поил ее водой и кутал в плед. Эдди уехал с ранчо.
Когда Эдди заснул, Гленда позволила себе мимолетно взглянуть на сомкнутые губы, на россыпь веснушек по всему лицу. Он был так не похож на отца и брата, для нее всегда это было загадкой. Ей вдруг показалось, что не было этих десяти лет, что им снова семнадцать, и они забывали дышать, когда смотрели друг на друга.
* * *
Когда несколько дней спустя позади остались сотни миль, за рулем снова оказалась Гленда. Часы отмерили полночь, Энджел спал на коленях у Эдди, перебравшегося к нему на заднее сиденье, а у Гленды от этой картины болело сердце. Холодный свет фар вырвал в темной обочине железную табличку:
«Рай - Техас!
Ранчо „Сумеречный остров“ - пять миль».
Гленда аккуратно притормозила, чтобы не разбудить спавших Энджела и Эдди, и выбралась из машины. Она уже все продумала. Несколько дней понадобилось бы, чтобы собраться с мыслями и силами, а заодно и притупить бдительность Эдди, а потом она взяла бы Энджела и уехала в Лондон - на родину Кэтрин. На ранчо наверняка осталось что-то из ее вещей, если удастся найти ценное и продать, будет на что купить билеты.
Ночью в пустоши было очень холодно, куртка осталась в машине, и Гленда мерзла, но черные буквы не отпускали ее, притягивали, как магнитом. Она помнила, как увидела это название первый раз и сочла романтичным. Кэтрин над ней только посмеялась. Теперь Гленда знала: пять миль на запад, семь миль на север - вокруг жизни не было, и уж точно здесь не было ничего романтичного.
Черные буквы на белом фоне впивались в Гленду и возвращали на десять лет назад, превращая в девчонку, умиравшую от страха посреди песков и праха былых красот. Эдди привез ее сюда, обещая сюрприз, но грубо вытолкал из джипа и уехал прочь, подняв колесами столпы пыли. Она бежала за джипом, пока были силы, а потом споткнулась, упала и долго смотрела на ярко-голубое небо, пока не заболели глаза. Тогда она возненавидела всей душой пустошь, ранчо и весь Техас. И поклялась, что больше никогда сюда не вернется. А что в итоге? Ее сын звал Эдди папой и наперебой засыпал его вопросами о «Сумеречном острове».
Гленда услышала хруст гравия за спиной и стремительно обернулась. Эдди стоял совсем рядом и смотрел на нее. Лицо его ничего не выражало, и невозможно было понять, о чем он думал.
- Любуешься видом? - едко поинтересовался он, но, вскинув руку, попросил Гленду не отвечать. - Я никогда не прощу тебе две вещи, моя дорогая. Ты скрывала от меня сына. Лишила меня возможности видеть его первые дни и первые шаги, слышать первые слова.
- А второе? - тихо спросила Гленда. Ей вдруг стало страшно, но она боялась не Эдди, а того, что сейчас могла услышать.
- Второе? - Он усмехнулся, а она вдруг увидела в светлых глазах потаенную боль. - Как ты могла не отличить меня от брата? Как ты могла поверить, что я способен причинить тебе боль?
Эдди уже давно не были нужны ее ответы. Ему от нее ничего не было нужно - только Энджел. Ноги подвели Гленду, она упала коленями на холодный песок. Открытие слишком тяжело ей далось; она не знала, можно ли было поверить своим ушам, но понимала, что Эдди не лгал ей, он говорил правду. Он забрался в кабину, и пикап тронулся с места, но поехал очень медленно. В этот раз Гленда могла его догнать. Но ей вдруг стало до дикого страшно, как будто уже никто не мог прийти ее спасать. Как же она могла не различить братьев? Как она могла поверить, что Эдди способен быть с ней настолько груб? Как же можно было так жестоко ошибиться?..