На этот раз, добравшись до круговой развязки, от которой мне несколько часов назад захотелось направиться налево, изменив своему первоначальному решению идти к Кутузовскому проспекту, я повернул направо и уже через три минуты был у главной магистрали столицы. Первое, что бросилось в глаза, это было множество автомобильных аварий, причем ни одна машина, двигавшаяся в тот момент по проспекту, не избежала этой участи. Светофоров на этом участке нет, скорость, приличная и днем, ночью и подавно возрастала, так что, как только сидящие за рулем люди внезапно заснули, их автомобили разом превратились в неуправляемые снаряды, которые, тараня друг друга, быстро превращались в металлолом, унося с собой и жизни своих владельцев. Несколько автомобилей уже полностью выгорели, а в одном месте, неподалеку от Триумфальной арки, я еле смог объехать жуткую аварию, в которой участвовали не менее четырех десятков машин, среди которых были также автобусы и пара большегрузных грузовиков, подмявших под себя не одну легковушку. Страшно было и подумать, что будет на этом и подобном ему местах через несколько дней, когда тысячи и тысячи трупов, лежащие в городе под летним солнцем, начнут одновременно разлагаться. Ни имея возможности ничего изменить, я решил предпринимать что-либо, только исходя из конкретного момента, и действовать только по ситуации, и старался пока не нагружать свой мозг, и так находящийся на пределе. Мне вроде бы пока ничто не угрожало, а узнав, что стало с моими близкими, потом я начну решать, что делать дальше.
Миновав это страшное место, теперь я выбрался на широкую часть проспекта и двигался относительно свободно. Буквально в каждом втором доме уже начинались пожары, и черный дым от них был прекрасно виден в первых лучах восходящего солнца, десятками витиеватых столбов поднимаясь в небо. Через несколько минут я достиг моста перед Новым Арбатом, и здесь уже мне пришлось остановиться, настолько фантастичным было открывшееся с него зрелище. Справа, уронив одно крыло в русло Москвы-реки, на набережной лежал огромный аэробус, казавшийся еще больше на фоне городского пейзажа. Полеты над городом запрещены и, вероятно, потеряв управление при взлете или посадке с одного из московских аэродромов, он на сравнительно небольшой скорости долетел до центра Москвы и здесь рухнул на землю, левым крылом снося фонарные столбы на набережной, а правым ударившись о дом на противоположной стороне улицы. Оторвавшись, оно вспыхнуло и взорвалось, но основная часть самолета, оказавшаяся теперь далеко в реке, осталась нетронута огнем. К сожалению, этого нельзя было сказать о самой улице и нескольких домах, полностью выжженных при горении авиационного топлива.
Также с моста, находящегося сравнительно высоко, открывался вид на часть города и я мог видеть сотни дымов от пожаров, начинавшихся со всех сторон. Вновь горел, как и двадцать один год назад, Дом правительства, но сейчас это событие вызвало у меня только презрительную усмешку и снова сев в машину, я продолжил свой путь.
Проезжая через мост у Новинского бульвара, я улыбнулся, увидев двух бравых сотрудников ГИБДД, которых глубокий сон сразил прямо посреди дороги. Они лежали на разделительной полосе лицом друг к другу, и только по счастливой случайности никто не наехал на эту парочку, хотя потерявшие управление разбитые машины стояли вокруг достаточно плотно. Поскольку правил больше не существовало и помешать эти господа мне тоже не могли, я повернул налево через две сплошные полосы, казавшиеся теперь жалко-умозрительными, и очутившись на Садовом кольце, вскоре оказался возле Патриарших прудов, возле которых и находился отчий дом.
Глава 6. Я и только я.
Набрав на домофоне код, я вошел в подъезд и, пройдя мимо уснувшей за своим столом консьержки, подошел к лифту, но, уже нажав кнопку вызова, внезапно передумал. В сложившейся ситуации, когда случиться могло что угодно, глупо было бы оказаться запертым в тесной душной кабине, да еще и без малейшей надежды на спасение. А потому, не обращая внимания на открывшиеся створки автоматических дверей, я направился к лестнице и, бодро прошагав десять пролетов, вскоре уже стоял у родительской квартиры.
* Только бы они не закрылись изнутри на щеколду! - внезапно промелькнуло в голове.
Но опасения оказались напрасны и, быстро справившись с замками, я вошел внутрь. Мощный храп отца, раздавшийся из спальни, ясно доказывал, что родители дома и если не считать, что с ними случилось то же, что и с остальными, то все было в порядке. Успокоенный этим фактом я, даже не заглядывая в спальню, просто прикрыл к ним дверь, а сам пошел в гостиную, где и находилась вся интересующая меня техника. Сперва я включил компьютер но, не дожидаясь его окончательной загрузки, сразу направился к противоположной стене комнаты, где находился маленький домашний кинотеатр. Последнее время отец заимел привычку не только выключать всю технику специальной кнопкой, но и выдергивать из сети все провода, вследствие чего мне пришлось, для начала, досадливо покачав головой, потратить несколько минут, чтобы воткнуть их в неудобно расположенный фильтр. Справившись с задачей, я сел в кресло, и вооружившись несколькими пультами, начал перебирать телевизионные каналы. Первые три десятка из них были местными, но по мере того, как я забирался все дальше и дальше, в руках стала появляться невольная дрожь. Телекомпании всего мира, если и вели трансляцию, то показывали примерно одно и то же. Не было ни новостей, ни спортивных состязаний, ни прямых эфиров. В основном шли бесконечные сериалы, мультфильмы и музыкальные видеоклипы, показывающиеся, как я понимаю, в автоматическом режиме, в то время как крупнейшие новостные каналы, обычно работающие круглосуточно, и вовсе прекратили свою работу.
Отбросив в сторону пульт, я вытянулся в кресле и проведя рукой по лбу, почувствовал на себе капли холодного пота, на который до этого даже не обращал внимания.
* Неужели я совсем один? - звенело в голове. - Но это же невозможно! На планете шесть миллиардов человек и даже теоретически сложно представить подобное. Что произошло с людьми и вообще со всеми живыми организмами (в этот момент я кинул взгляд на огромный аквариум, гордость моей матери, в котором замерли два десятка рыб)? Ведь они все именно заснули, а не потеряли сознание - мне хорошо известны внешние различия между этими двумя состояниями. Что это — неизвестная болезнь, атака из космоса, или действительно, в вечном споре между физиками и лириками последние оказались правы и весь мир исключительно умозрителен для нас, являясь только исключительно плодом фантазии неких высших сил, играющих с тем, что для нас называется словом «жизнь»? Ну, хорошо — а почему тогда та же участь не коснулась и меня? Допустим, что свою роль в этом сыграло то, что я проснулся в момент удара машины о стену нашего дома, и именно какая-то миллисекунда была решающей, отделив меня от остальных людей. Но наличие тех же шести миллиардов жителей Земли практически не допускало возможности, что подобное может произойти только с одним человеком. Наверняка с кем-то еще произошло подобное, но разделенные расстоянием, мы еще долго можем не знать о существовании друг друга. Управлять самолетом или вертолетом я не умею, а ехать, куда глаза глядят, на машине просто глупо. Возможно, впоследствии я так и сделаю, но сейчас время для этого явно не пришло. Мне нужно было освоиться в этом новом мире, понять его, и тогда начать что-то предпринимать. Да и сколько это может продлиться? Дни, недели, месяцы, или теперь это навсегда? Сколько человек, или вообще живое существо, может прожить в состоянии сна без еды и воды? Конечно, вполне возможно, что метаболизм в их организмах сейчас максимально замедлен, но я не думаю, что это может продолжаться очень долго.