Услышав, что к нему обращаются, Юки закивал, неуверенно посмотрев на Учиху. То ли он боялся его, то ли просто невзлюбил с первого взгляда… и это было Саске не на руку. Он хотел сблизиться со своим сыном, играть с ним, обещать ему, что всё будет хорошо, трепать по голове и обнимать… но так просто Юки не станет с ним даже разговаривать, Саске это знал. Очевидно, мальчик сильно смутился, когда понял, что его назвали малышом, и густо покраснел, немного надув губки. Обиделся, что ли? Саске еле заметно вздёрнул бровь, посмотрев на него: Юки однозначно не мог понять, хороший ли Саске человек или плохой. Он повёл их на пятый этаж, идя рядом с мальчиком, и тот пристально разглядывал своего отца. Правда, об этом факте он и понятия не имел, только чуть заметно хмурился, недоумевая, почему мужчина похож на него. Те же чёрные волосы, те же глубокие омуты глаз, точно такой же прямой нос… что не так с этим врачом? Сдвинув брови, Юки снова стал разглядывать его, начиная от чистых чёрных ботинок и заканчивая кончиками длинных пальцев. Что-то в нём было такое… тёплое, что ли, приятное. Внушало доверие, несмотря на то что Юки внутренне зарёкся не верить тому, что он говорит, ни единому слову.
- Не мне морали читать, да? - тяжело вздохнула Ино, проговорив это совсем тихо, так что впереди идущие Саске и Юки явно этого не слышали.
Это был довольно простой вопрос, из-за чего Сай еле заметно улыбнулся: конечно, она не имеет права сейчас причитать по поводу того, что Саске не вместе с Сакурой.
- По-моему, это будет слегка бесчестно: он делает всё, что может, - пожал плечами парень, посмотрев на девушку, приобняв её за плечи.
Она немного подрагивала от всех переживаний, что довелось сегодня испытать, и явно волновалась. Хоть губы она и увлажнила еле заметным блеском, они всё равно то и дело пересыхали: это было видно невооружённым глазом. Голубыми глазами она смотрела в широкую спину Учихи, буквально сверля её взглядом, и хмурила тонкие брови, очерченные светло-коричневым карандашом.
- Две капли: только одна большая, другая — маленькая, - улыбнулась она, кивнув в сторону Саске и Юки, посмотрев на Сая.
Тот в ответ лишь пожал плечами, и вправду замечая сходство между мужчиной и мальчиком. Юки, кажется, только старался этого не замечать, всеми силами стараясь отвести взгляд от Учихи. Но этого не получалось: уж слишком заинтересовал его хирург, оперировавший его мать. Саске, заметив неловкость ситуации, немного смутился: столь заинтересованный взгляд детских глаз он не привык на себе чувствовать вот уже почти пять лет, и поэтому решился потрепать мальчика по голове.
- Ты не переживай, мама обязательно поправится. Вот увидишь, - пообещал он, посмотрев в такие родные чёрные глаза и улыбнувшись.
Эти глаза были в точности как у Сакуры, за исключением их глубоко чёрного цвета. Такие же большие, обрамлённые густыми длинными ресницами, идентичный разрез: совсем немного сужающийся к внутреннему уголку глаз и расширяющийся к внешнему. Как Саске хотелось бы снова посмотреть в её большие зелёные глаза, горящие всегда такой радостью и счастьем… только вот вряд ли это удастся в ближайшее время: Сакуре нужно как можно больше спать, чтобы выздороветь.
- Я и не переживаю… - Юки скрестил руки на груди, явно обидевшись на мужчину.
С какой это стати он старается его утешить? Мальчику не нужны были все его утешения, а слушать его бархатный и приятный голос и вовсе было… так успокаивающе. Как бы Юки не старался убедить себя, что этот мужчина — общенародный враг, в том числе и его, этого не получалось: он и сам не замечал, как хотел тянуться к нему и хотя бы взять за руку. Он подавлял это желание в себе, глядя на широкую и сильную мужскую ладонь и переводя взгляд на плечи и лицо.
Больница, казалось, была совершенно пустой: не то все пациенты здесь спали, не то ещё по какой-то причине они отказывались выходить. Но когда они проходили мимо палат, Юки казалось, словно все выходят следом и смотрят им в спину жалостливым и сочувствующим взглядом, а потом, едва мальчик успевает обернуться, как будто испаряются в воздухе. Это было невозможно объяснить, но больница для Юки стала каким-то скорбным местом, когда он понимал, что его мама лежит где-то здесь. Он шёл по длинному и узкому коридору к той самой палате на пятом этаже, куда определили Сакуру, и прикрывал глаза, стараясь представить, что она проснулась и с нетерпением ждёт его. С силой он сжимал в руках свой рисунок, то и дело посматривая на него: всё бы ничего, да только ярко-красная дорожка краски, смешанная с его горечью, засохла и портила весь вид прямо у края листа.
Они остановились возле какой-то палаты, где было большое окно, через которое можно было разглядеть постояльца помещения. Однако Юки не смог увидеть Сакуру, когда они только-только подошли: он был слишком маленький и не дотягивался даже до края этого стекла. Однако он понимал: в палате однозначно светло и тепло: свет из неё лился в полутёмный коридор через прозрачное и чистое стекло. Из палаты выскочила какая-то молоденькая девушка в белом халате и с марлевой повязкой на лице. Вытаращив большие глаза на подошедших, она хлопнула ими и, немного смутившись от того, что несколько пар глаз враз уставились на неё, дрожащими руками протянула Саске планшет с какими-то данными:
- Учиха-сан?
- Да, спасибо, - он кивнул, бросив на неё быстрый взгляд, и взял планшет, принявшись изучать все данные анализов Сакуры. Юки, решив не ждать реакции взрослых, подбежал к окну, подтянувшись на носочках и стараясь посмотреть в палату.
- Не видно… - пожаловался он, нахмурившись и стараясь как можно сильнее вытянуть шею.
Бросив короткий взгляд на Ино и Сая, Саске поспешил взять мальчика на руки, несмотря на то что тот немного отшатнулся, испугавшись чужих рук. Однако Юки почти мгновенно привык к Учихе, находясь у него на руках, и только прислонил маленькие ручки к прозрачному стеклу, заглянув в палату. Как для него это было сложно… и Ино с Саем, глядя в палату точно так же, как и малыш, не понимали, насколько ему тяжело. Они изредка бросали на него и Саске проникновенные короткие взгляды и тут же виновато отводили глаза, будто Сакура пострадала именно по их вине. Мальчик приоткрыл пухлые губы, широко раскрыв чёрные глаза.
В палате было светло, и всё помещение едва не ослепило глаза маленькому мальчику. Стены белые, кафель на полу — точно такого же белого цвета. Простыни ослепительно снежного цвета, на которых на койке лежала очаровательная молодая женщина. Всё бы ничего, да только глаза её были закрыты, и длинные ресницы, с которых совершенно стёрлась тушь, то и дело подрагивали. Она как будто бы хотела открыть глаза, но не могла: не то от боли, не то веки были будто налиты свинцом. Голова у неё была перебинтована, от чего не оставалось сомнений — сотрясение мозга. На руках — гипс, только одна ладонь спокойно лежала рядом с ней, и во сне девушка еле заметно шевелила тонкими пальцами. В изголовье её койки стояли какие-то пищащие аппараты — их названия Юки не знал, зато прекрасно понимал, что они помогают поддерживать здоровье его матери.
Губки мальчика то и дело проговаривали заветное слово: «Мама», однако он не решался сказать этого в голос, будто мгновенно онемев. По щеке скатилась солёная слезинка, которую Юки не спешил вытирать, несмотря на то что было слишком тяжело. Он никогда не мог представить маму в таком состоянии, но… всё это — реальность. Всё это — не сон, который мог бы присниться ему сегодня, вчера или позавчера. Всё это кололо глаза, заставляло всматриваться в её стройную фигуру и замечать признаки страдания и боли: синяки, царапины и переломы.
- Я хочу к маме, - спустя какое-то время он перевёл на Саске взгляд, полный доверия, ненависти и злобы одновременно.
В чёрных глазах мальчика застоялись слёзы, как будто застыв там и превратившись в хрустальные капельки. Так хотелось вытереть их, смахнуть, чтобы они не резали ему глаза с такой болью…