Она поцеловала его смуглую щеку.
– И тебе даже не пришлось врать.
Он ударил себя в грудь.
– Это потому, что я знаю, что делаю.
– Так он оставил тогда эту тему? – подсказала она, прежде чем Рик снова начал действовать Стоуни на нервы. – Его версию на мой счет?
– Ну, вначале он попытался нанять тебя украсть что-то у его соседа, но я повторил, что ты не воровка, а я отошел от дел.
– А что я должна была бы украсть?
– Не знаю. Что-то для его коллекции.
– Это сужает поиски, – сказала Саманта, снова расслабившись.
– Гм. Что-то японское и у кого-то рядом, – задумчиво сказал Рик. – Разве не забавно, если бы…
– Нет, – перебила она. – Потому что это означало бы, что он с самого начала знал, что ворованное у Пиколтов, да и слишком уж странно, если бы он хотел нанять меня украсть как раз то, что я намереваюсь украсть завтра.
– А больше никаких странностей не случалось на нашем веку?
Саманта послала Рику короткую улыбку. Ага. Жизнь полна странностей и совпадений. Нянчась со Стоуни сегодня вечером, Сэм упустила второй шанс спасти Кларка, а это означало, что придется перенести операцию на завтра или объяснять десятилетке, почему она не сдержала обещание.
Хорошо хоть, вся ее семья снова вместе и в безопасности. По крайней мере до завтра, когда все начнется сначала.
Глава 23
оскресенье, 10:48
Ричард поднялся из-за компьютера и направился в заднюю часть дома. Убеждая Саманту заняться садом, он упустил из виду, какими шумными могут быть последствия.
– Боже, – пробормотал он, входя в библиотеку. Да, конечно, дому уже около ста лет, но все же окна и стены могли бы иметь хоть какую-то звукоизоляцию.
– А представляешь, что я чувствую? – пробормотал стоявший у окна Уолтер Барстоун. В ладонях он сжимал чашку с кофе, его шоколадного цвета кожа приобрела землистый оттенок.
– Уолтер. Я не знал, что ты все еще здесь.
– Сэм хочет поговорить со мной. Что, полагаю, означает поорать на меня. – Барстоун сделал глоток кофе. – К тому же я не помню, где оставил свой грузовик.
– Неподалеку от бара, наверное.
Рик прошел через комнату и встал у соседнего окна. Там, где раньше находился его безукоризненно чистый бассейн с голубым дном, теперь просматривалось лишь коричневое болото грязи и наполовину убранного бетона, вокруг которого стояли трактор, экскаватор и еще какой-то грузовик, наименования которого он назвать затруднялся. – Послать водителя поискать его?
– Не надо. Я возьму такси, как только меня выпустят отсюда.
– Саманта говорила, что ты становишься крайне мрачным, когда напьешься. Похоже, это распространяется и на похмелье.
Уолтер взглянул на него.
– А ведь тебе это нравится, да?
– Чрезмерно. И ты должен мне восемьдесят пять долларов.
– Восемьдесят пять баксов? На столько я не выпил.
– Нет, твоя выпивка обошлась в пятьдесят долларов. Остальное – чаевые и взятка Фелипе, чтобы он не звонил в «Развлечения сегодня» и не болтал, что мы с Самантой посетили его заведение.
– Фелипе продешевил.
– Похоже, он принял меня за некоего Брэда Хилльера, очевидно, какую-то звезду мыльных опер.
Уолтер хмыкнул, потом прижал свободную ладонь к виску.
– Знаменитым быть неприятно, но еще неприятнее, когда тебя не узнают.
– Это просто недоразумение. – Ричард подождал мгновение, пока шум отбойных молотков, разбивающих бетон в оставшемся углу бассейна, не стих. – Саманта рассказывала, почему мы задавали тебе вопросы о Тумбсе?
– Потому что подозреваете его в краже доспехов.
– Потому что вчера утром мы проникли в его дом и обнаружили запертую комнату, оклеенную фотографиями Саманты и статьями о ней.
Чашка выпала из рук скупщика краденого.
– Что?
– Да. Очевидно, мистер Тумбс следил за ней почти весь прошлый год и наблюдал за ее успехами по меньшей мере три последних года. Те четыре предмета, которые по твоей протекции она украла для него, установлены на гранитных пьедесталах посреди комнаты.
– Чокнутый придурок, – прошипел Уолтер, его и без того болезненного цвета лицо приобрело меловой оттенок. – Сукин сын.
– В точности мои мысли.
Барстоун взглянул ему в лицо.
– Такое чувство, что тебя это совершенно не волнует, Аддисон, – сказал он дрогнувшим голосом.
– Ну, у меня был почти целый день, чтобы подробно обдумать, что я намереваюсь сделать с Диким Биллом Тумбсом. – Ричард старался сохранять ровный тон, но при имени Тумбса не сдержал гневных нот. Он обдумывал, воображал, предвкушал – как ни назови, – но когда он закончит с Габриэлем Тумбсом, ублюдок никогда больше даже не взглянет ни на одну женщину, не говоря уж о Саманте, ни с каким иным выражением, кроме как с печальным сожалением. По крайней мере, Рик надеялся, что удаление половых органов окажет на Тумбса именно такой эффект.