— А кем же была Кетлин? — медленно спросил Кросс.
Диктатор долго оценивающе смотрел на юношу и в конце концов сказал:
— Кетлин — это эксперимент. Я хотел посмотреть, могут ли люди, которые растут вместе со слэнами, прийти к сознанию внутреннего родства с ними. Когда в конце концов стало очевидным, что этого достичь нельзя, я решил перевести ее в эти потайные помещения, где она могла бы развиваться дальше в сообществе с другими слэнами и стать нам активной помощницей. Но она оказалась смелее и изобретательнее, чем я предполагал. Но тебе уже известно все об этой эскападе.
Слово «эскапада» было слишком мягким описанием одной из главных трагедий в жизни Кросса. Очевидно, этот человек в гораздо большей степени привык к смерти других, чем он. Но прежде чем он успел что-либо произнести, Кир Грей сказал:
— Моя собственная жена, которая была настоящим слэном, пала жертвой тайной полиции, когда я… — он остановился. Некоторое время Грей сидел, зажмурив глаза, и было отчетливо видно страдание на его лице. Затем он встрепенулся и резко сказал:
— Я слишком с тобой заговорился. В чем же все таки секрет твоего отца?
— О подробностях я расскажу несколько позже. Если же говорить кратко, то мой отец отверг понятие критической массы, как способа использования атомной энергии. Если критическая масса приводит к атомному взрыву, то мой отец нашел способы использовать энергию атома при нецепной реакции.
Он остановился и взглянул на открывшуюся дверь. Вошли трое мужчин с золотистыми локонами в волосах. Увидев его, они сняли экранирование своих мыслей. Мгновением позже Кросс тоже убрал свой барьер. Произошел как бы обмен молниями мыслей между всеми четырьмя: имена, предыдущая жизнь, цели — разного рода данные, необходимые для более полного постижения друг друга. Процесс этот ошеломил Кросса, который за исключением короткого контакта с неопытной Кетлин и своих детских взаимоотношений с родителями, до этого мог только в своем воображении представлять, насколько эффективным может быть такое взаимообогащение.
Он настолько был ошеломлен свалившимся на него богатством, что был застигнут врасплох, когда дверь отворилась снова.
В кабинет вошла высокая молодая женщина. У нее были лучистые глаза и волевое, зрелое, полностью оформившееся нежное лицо. Взглянув на нее, он окаменел, и все тело его пронялось холодной дрожью. И только какие-то остатки мыслей на самом дне его сознания подсказывали ему, что об этом давно уже следовало бы догадаться… Особенно тогда, когда он присутствовал на возвращении к жизни миссис Корлисс в марсианской операционной. Он должен был понять это и тогда, когда узнал, что Кир Грей был слэном. Он должен был догадаться, зная всю ненависть и зависть, процветающую во дворце, что только смерть и тайное воскрешение из мертвых могли окончательно и бесповоротно обезопасить Кетлин Лейнтон от Джона Петти.
И именно в этот момент его мысли прервал голос Кира Грея, в котором чувствовались гордость и многолетнее ожидание подобного момента.
— Джон Томас Кросс, разреши мне представить тебе Кетлин Лейнтон Грей, мою дочь. Да, да, Джомми, эта девушка — моя дочь!