– Трол, поедем вдвоем. В случае чего – прикроешь. И вообще, объяснишь, что нам от них нужно.
Трол был готов, он думал, что примерно так события и будут развиваться. Когда они отъехали от их каравана на достаточное расстояние, он вполне дружелюбно спросил:
– Зара, ты все-таки решилась?
– У меня был выбор? – запальчиво, не поворачивая головы, ответила караванщица. – Вы же в любом случае сделаете так, как решили. А я не хочу отвечать за то, что вы там натворите, перед имперским трибуналом… Да это и невозможно – объяснить им хоть что-нибудь.
Этот ответ пока устраивал Трола, и он кивнул, соглашаясь с такой интерпретацией событий.
Новый караван они догнали без малейшего труда. И их сразу впустили в кибитку пожилого, очень надушенного, вероятно, чтобы не чувствовать запах собственного пота, восточника, который предложил гостям горячего чая с какой-то местной специей либо вина. Но когда он выслушал, что Зара предлагает ему просто обменять ее товары, пусть и не все, на воду, пищу и свежих, хорошо отдохнувших животных, он даже пролил предлагаемое вино себе на колени.
Сначала он решил, что Зара решила его ограбить. Но потом успокоился и уже через пару часов начал торговаться. Они торговались с Зарой до полуночи, перебирая ценность каждого из животных, которых Зара хотела обменять, оценивая качество чуть не каждого бурдюка с водой, считая ценность товаров по ценам трех рынков – восточному, архенахскому и кеосскому, причем по курсу сразу пяти денежных систем – имперской, западной, северной, действующей в пустыне и принятой между купцами в случае разного рода обменных операций.
В общем, надушенный восточник понял, с кем имеет дело, и, как оказалось, даже слышал о поисках, которые ведут в районе восточных пустынь имперцы. Он только не мог понять, как Зара, такая уважаемая и успешная, по его мнению, караванщица вмешалась в политику.
– Пойми, деточка, – говорил он, когда ему нужно было подумать, но и молчать он не мог, – ты же напрочь испортишь свою карьеру.
– Я ее уже испортила, – печально, но с заметным вызовом отвечала Зара. – Так что, если ты согласен…
И она называла очередную цену на что-то, о чем Трол не имел понятия.
И вот около полуночи, когда оба охрипли и лишь сидели, дули чай и сердито смотрели друг на друга, они договорились. После определенных предосторожностей повозки Зары были подогнаны к повозкам надушенного восточника, и караванщики принялись перегружать бурдюки, мешки, тюки и деревянные ящички из тонких, но достаточно жестких дощечек для хрупких товаров. А под утро Зара собрала своих подчиненных и удрученно произнесла:
– Люди, вы верили мне. И я не хочу заводить вас туда, откуда, может быть, нет выхода. То, что я теперь затеяла, что должна буду сделать, окажется очень опасным. Поэтому тот, кто не хочет рисковать, причем может оказаться, без надежного профита, может остаться с караваном моего старого знакомого. Он примет вас на тех же условиях, на каких вас нанимала я. И служба у меня будет вам засчитана как работа на него.
Из всех караванщиков Зары к восточнику перешли три человека. Остальные решили, совершенно неожиданно для Трола, что решение Зары, скорее всего, продиктовано не тем, что ее поставили в безвыходное, по сути, положение, а тем, что у нее намечается колоссальный, невиданный даже для этих неплохо зарабатывающих людей доход. И они решили остаться, в надежде, что Зара Сабельщица, иногда еще прозываемая Независимой, уж никак их не обидит при расчете.
А рано поутру, поменяв часть животных, набрав воды и продуктов, новый караван, облегченный сверх всякой меры, тронулся дальше. А караван восточника повернул на юг, чтобы запастись водой в ближайшем оазисе, но не в том, откуда он только что вышел, а в другом. Надушенному восточнику нужно было избежать объяснений, почему ему, только что набравшему запасов на месячный переход, снова нужна и вода, и все остальное. При некотором везении этот трюк мог сойти с рук, и тогда у восточника намечались новые доходные возможности для торговли.
А потом они снова пошли. Причем через земли, по сравнению с которыми жара и песок прежних переходов показались дружелюбной тренировкой. И лишь вот эти новые глинистые холмы, песчаные, без единой травинки, необозримые пространства, сумасшедшее количество змей, постоянный ветер, задувающий песок в легкие и глаза, в пищу и даже в плотнейшие бурдюки, – оказались настоящим испытанием.
К исходу месяца один возница Зары вдруг стал беспокойным и все время пытался повернуть свою повозку куда-то в сторону. Сначала его поймали и поправили, решив, что он попросту уснул. Второй раз его сняли с облучка и пересадили на одну из смирных лошадок. Но когда он в третий раз бросился в пустыню, причем галопом, стало ясно, что с парнем что-то произошло. Роват догнал его, но возница пытался отбиться от рыцаря длинным прямым палашом. Роват несильно пристукнул его, привязал к седлу и вернул в караван. Но парень, который спокойно поужинал и вполне добровольно улегся спать… поутру исчез.
На это Зара сказала:
– Это называется пустынное безумие. Сомневаюсь, что даже наш маг сумел бы его вылечить.
Обыскав все соседние барханы, чтобы не оставить беднягу, если он ушел недалеко, и даже попробовав определить его местонахождение с помощью Ибраила, который почему-то оказался бессильным, караван тронулся дальше. На людей Зары это произвело угнетающее впечатление, но она держалась уверенно и жестко, поэтому очень большой неприятности это не вызвало.
Еще через две недели, которые теперь всем, даже самым опытным и привычным людям показались адом, стали умирать животные. Смерть первого была воспринята караванщиками как большая удача. Они располосовали тушу бедной скотины и вдоволь наелись сочного, парного, хотя и жестковатого мяса. Зато когда в течение следующих двух дней сдохли еще три вола, настроение в лагере резко изменилось.
Причем настолько, что как-то под вечер Зара пришла к костерку, разложенному зимногорцами, и сердито, словно обвиняла их, произнесла:
– Если завтра умрет хотя бы еще один бык, люди поднимут меня на свои сабли.
Роват, который в последние дни окончательно поправился и даже предлагал Тролу немного поспарринговать, с неожиданным чувством отозвался:
– Зара, если они попробуют, мы будем тебя защищать.
Зара даже не посмотрела в его сторону.
– Тут всюду смерть, – сказал она едва слышно. – Я не уверена, что мы дойдем до места… Тем более что никто из вас не знает, где находится этот замок. И его, скорее всего, придется искать.
– Роват знает, – кивнул в сторону бывшего имперца Ибраил.
– Пожалуй, – начал было рыцарь, – я… Да, мне тоже придется искать.
– А воды у нас осталось меньше чем на неделю, – сказал Зара. – И с завтрашнего дня, если с утра не вспыхнет бунт, я попробую свести выдачу воды до трех четвертей от нормы для людей и до двух третей для животных.
Бунт не возник. И скорее всего, именно потому, что воду пришлось урезать. И это оказало отрезвляющее действие на самых несговорчивых. Просто все вдруг поняли, что ситуация действительно скверная и что ее никто не выдумал, а она сама оказалась такой непредвиденно тяжелой.
Они снова шли день за днем, снова и снова месили песок, по вечерам падали без сил с одним желанием выпить воды хотя бы и не досыта и просыпались с ощущением, что за глоток обычной влаги можно совершить все что угодно, даже самоубийство.
Они потеряли половину повозок к исходу этой самой трудной недели. А еще через день Зара, похудевшая, разом почерневшая, пришла к Тролу и почему-то шепотом сообщила ему, что придется урезать воду до половины нормы и для животных и для людей. Пищу тоже придется экономить.
– Сколько нам еще идти? – спросил ее Трол.
– Если бы я знала, куда мы идем… – горько ответила караванщица. А потом вдруг призналась: – Думаю, через неделю начнут умирать самые слабые.