Когда Эмма закончила нежится в воде, решила немного высохнуть. Око уже дал наушник и браслет.
— Я думала, ты займёшься со мной… Сексом… — проговорила она тихо, Яут усмехнулся.
— Потому что самец трогал самку?
— Да.
— Самец просто смотрел.
— И ничего не захотелось? — она загадочно посмотрела на него, что у Око душа в пятки ушла. Словно она поймала его на какой-то лжи.
— Захотелось, — сказал он правду, — Но самец же не знает, хочет ли самка.
— У вас в расе силой не берут?
— Кого? — не понял Око.
— Ну… Самок… Не принуждаете? — Око застрекотал от смеха вновь. Он стал чаще замечать за собой, что смеётся. А когда-то от него даже улыбки нельзя было дождаться.
— Нет, у нас наоборот. Самки принуждают, — признался он, и не видел ничего здесь зазорного, обычное дело.
— О-о-о, — удивлённо протянула она, — У вас же там самки большие, да?
— Да.
— Поэтому принуждают… Страшные самки? Я не про внешность, а про поведение, — уточнила она. Яутжа кивнул.
— Да, не то слово.
— Понятно… — закончила она на этом разговор и натянула на себя тогу, чем расстроила Око. Хотя он понимал, что должен ценить их традиции и культуру, и всё же… Не было бы легче ходить обнажённым?! Не холодно же!
Они вышли из купальни, направляясь к выходу. Солнце, оказалось, уже село. Выглядывала луна. Вокруг было много огней, гулял народ Тет-а-тет рядом со столами, украшенных чудными цветами и разнообразной едой. К ним подошёл Верховный.
— Этот праздник в честь вас. Вы наши гости, — добро сказал он, обведя рукой на всю деревню. Любопытные глаза так и бросались на Уманку, но тут же отводились, когда видели рядом Яутжа. Девушка слышала ржание лошадей рядом, видела эти расплывшиеся фонари и силуэт Верховного. Она не могла не схватиться за руку Око, на что и обратил внимание Яутжа.
— Самка же сказала, тут безопасно, — подстрекнул её Око.
— Я слепая, а не трусишка! Как я буду ходить тут без тебя? — спросила она, скрывая смущение. Око улыбнулся.
— Приятного времяпровождения, — пожелал им Верховный, отходя к своим.
Большую часть вечера, Арбитр и его самка-Уманка ходили по празднику, что и был организован у церкви. Прохожие провожали их удивлёнными взглядами, подавляли желание познакомиться с необычным существом, что так доверительно держался за руку самого крупного в их маленьком обществе. А Эмма, позабыв все обида на Око, тянула его то туда, то сюда, желала всё попробовать на вкус, спрашивала: «А это что?», «А это?», «А можно попробовать?», «А это возьмём с собой?» и далее. Яутжа умилялся, следовал всем её прихотям, и это несвойственное ему тепло, к которой он привык, расползалась в груди, как разгоревшийся огонь в печи. И когда Эмма уже успела всё-всё попробовать тут, нахватать подарков от народа самаритян, утомилась. Око предложил ей сесть на одно из скамеек, что был недалеко от фонтана, украшенного разными символами, которых и сам не понимал.
— Было весело и вкусно! — сказала девушка вдохновённо, болтая ногами, — Хотела бы я точно видеть этот мир… Жаль что не могу…
— Тогда мы снова тут побываем, — предложил Око, — Сюда не трудно добраться… — и замолчал. Он вовсе забыл его изначальную задачу, которую поставил сразу, как увидел Эмму — отправить её обратно домой. И сама Эмма понимала, что ей надо домой и Око это пообещал.
— Только вот…
— Сегодня прохладно, это хорошо, — перебил её Око. Он не хотел слышать об этом ни слова. Он не хочет слышать это из уст Уманки. Не хочет, чтобы она сказала, как хочет домой и надо вернутся на Землю. Не хочет. Нет. Точно нет.
— Да, — подхватила она его настрой, потому что этих слов сказать слишком сложно, и вспомнила слова Верховного, — Я тут… Услышала… — трудно получалось его об этом спросить, — Что у тебя есть горем, — произнесла она тихо.
— Что? — в непонимании посмотрел на неё Око. Он не понимал, зачем ей это.
— Горем у тебя, есть? — осторожно спросила она.
— Зачем он самке?
— Нет, мне он вообще не нужен! — оправдалась она, — Просто ответь.
— Нет, — девушка хотела бы улыбнутся, но поторопилась не радоваться. Как-то неправильно радоваться. Ведь… Да бывает, что пару раз переспишь с кем-то и на этом отношения закончатся. Кто знает, что может означать только один раз у самца расы, у которых в норме, что есть горем.
— Почему? — и не могла не поинтересоваться причиной.
— Зачем Эм-м-ме знать?
— Я так хочу.
— Эгоист.
— Эгоист, — согласилась она, кивая, — Так почему?
— Самцу стыдно этого говорить, — отвёл он от неё взгляд.
— Стыдно? — удивилась девушка, — Что может быть такого стыдного?
— Горем… Разбежался, — выдавил он из себя признание, отворачивая голову от неё. Он действительного этого стыдился, но не сожалел. Скорее, равнодушен был к этой ситуации. Девушка усмехнулась, не смогла сдержать радости.
— Куда это он… Разбежался? — улыбалась она, — Чего это он разбежался-то?
— Самцу не нравился горем.
— То есть, сами девушки?
— То есть, сам гон, — ответил он правдой.
— Не нравиться гон? — спросила она, глянув на него, но наткнулась взглядом на его затылок. Пускай они и сидели, она очень проигрывала в его росте. Поэтому, встала на скамейку, когда не дождалась от него ответа, и бережно взяла за жвалу, потянув к себе. Лицо Яутжа повернулось к ней. Она не ожидала, что его лицо станет ещё чётче. Она видела эти мандибулы, эти клыки, эти глаза цвета луны… Она подавила в себе этот неожиданный страх. Странно начать боятся внешности того, кто всё это время был рядом, кому ты доверил свою жизнь и тело.
— Да, — ответил он, и смотрел точно в глаза. Зрение потихоньку проявлялось. Мир вокруг становился всё чётче и чётче в эту секунду. Словно кто-то с её глаз снимал по одной, толсто сложенную, пелену. Она с замиранием сердца дожидалась, чаще моргала, чтобы ускорить процесс… И вот он, мир, чёткий и ясный, и чудовище, страшное внешностью, смотрел в её глаза с обожанием, с пульсирующими зрачками. Она не могла поверить, что её Око был таким… Ком страха опасно потянул внизу, уступая месту теплому ощущению в сердце. Это было не правильно — она понимала, но ничего сделать уже с этим не могла, — Самка чего? — прострекотал он, и она видела, как жвалы из-за этого задвигались в волнении, — Самке плохо?
— Да… — ответила она, не отрывая глаз именно от лунных глаз Око. Они были такими бело-серыми, что восхищало. Потом глаза прошлись по этим же рожкам, у основания которого росли дреды. По этим клыкам, к которым снова хотелось притронутся, только губами. По этим жвалам, которые приятно копошились когда-то в её волосах. Рука потянулась к его волосам и осторожно притронулись, чтобы убедится, да, это Око.
— С самкой всё хорошо, — убедился Яутжа, когда оглядел её тело и вернулся к глазам. Они так активно двигались к неё, словно рассматривали что-то, и только когда он понял, что Уманка-то видит, когда жвалы раскрылись от шока, девушка неожиданно, неловко, прижала свои губы к его носовой складке. Он замер. Атака? Непохоже, что девушка старалась его укусить. Нет. Она прижалась своими пухлыми губами к его рту, и когда уже отстранилась, она краснела, — Что это?
— Поцелуй, — сказала она тихо и улыбнулась. Но переводчик выдал это, как непереводимо
— Самец не знает что это, — признался Яутжа, — Самка видит самца?