Планета была безопасной, и сейчас период гона, Грязной крови и другой опасной преступности не должно было быть. Выбегая на площадь, заметила порхающих бабочек-гуманоидов, но решила их проигнорировать. Выбегая к рынку, она искала глазами Тет-а-тет, который её и защищал.
— Принц! — крикнула она, когда увидела его, общающегося с покупателем, — Принц!
— О-о-о! — увидел её стоящий таракан на длинных лапах, — Какая туша!
— Я самка Арбитра! — крикнула она тут же и посмотрела на растерянного Тет-а-тет, — Мне нужна твоя помощь!
— Что-то не так? — нахмурился он, и девушка забежала к нему в прилавок.
— Оку плохо, очень плохо, помоги, прошу тебя, — прошептала она, конь сразу же стал серьёзнее.
— Извините меня, но шатёр закрывается, приходите чуть позже, — сказал Тет-а-тет, вышел из прилавка, и дёрнул какую-то верёвку, что тяжёлый ковёр, задранный на крашу, упал прямо перед глазами таракана, закрывая весь товар, — Пошли, — приказал Тет-а-тет, поторапливая Уманку, так как покупатель мог разозлится, а пока в его тугом уме переваривается фраза девушки.
Заходя на корабль, он осмотрелся. Он впервые на корабле Яутжи, поэтому вся эта технология была для него в новинку.
— Быстрее! Сюда-сюда! — тянула его Эмма за руку, уводя куда-то в коридоры. Заприметив лежащего Науда, дёрнул бровью.
— Зачем спасать? — вдруг сказал он, останавливаясь рядом с больным. Он действительно не понимал, зачем его спасать. В Кодексе Яутжей чёрным по белому написано: «Помоги своему «товарищу» умереть с честью». Чего тогда ждать, пока Яутжа сам умрёт? Не лучше ли помочь ему умереть с честью? То как он лежит, то как дышит — уже является презренным для них. Хотя у Тет-а-тет любой больной должен обхаживаться, а все старые Тет-а-тет — чтится. А вот если кто-то при смерти… Ну что ж… Их просто отправляют умирать в лес, в зубы К’харат.
— Как это зачем?! — возмутилась девушка, уже крича, — Ему же плохо! Я не знаю как ему помочь, поэтому привела тебя!
— Самец всё равно не понимает — зачем.
— Так ты можешь помочь? — осадила она себя, ведь этот Тет-а-тет не обязан ей помогать, тем более после того, как с ним разговаривал Око.
— Только потом объясни для чего самец делает, и обещай, что Арбитр за это не убьёт, — девушка закивала, указывая направление в «аптеку». Пока Тет-а-тет внимательно просматривал знакомые ему медикаменты, девушка не понимала, зачем Око будет убивать того, кто его спас? В голове не укладывалось объяснение его слов. Ну раз она пообещала, то должна сдержать слово.
Тет-а-тет нашёл нужное лекарство для Науда, схватил шприц, влил препарат в колбочку и подошёл к Яутжу. Потом замахнётся и вколет ему иглу прямо в сердце. Эмма чуть не вскрикнула от этого движения, думая, что тот его сейчас убьёт, но Око вдруг открыл глаза, глубоко вдохнул, и снова закрыл их.
— Боже… Что ты сделал? — с волнением проговорила девушка, а принц вытащил шприц и выдохнул.
— Кровеносная система хищников имеет три круга кровообращения: 1 — от сердца к лёгким, 2 — от сердца к телу и 3— от сердца к мозгу, — проговорил Тет-а-тет, — Если и колоть лекарство для быстрого лечения, то только так.
— Удивительно, что ты так много знаешь.
— Наследник должен знать много, — смиренно сказал молодой конь и поднялся, глядя на Уманку, — Теперь скажи, зачем самец спас Арбитра?
— Да как же… Разве не понимаешь? — спросила она с широко открытыми глазами, — Он же умирает…
— И что? — девушка была в шоке и не могла сказать и слова от возмущения и изумления, — Если кто-то умирает, тем более Яутжа, его лучше убить.
— Как можно быть таким равнодушным?
— Это, разве, не нормально? Вполне адекватная реакция — убить Яутжу, — и у девушки поползли брови ко лбу. Она тут же осознала, как же различается её мир от других. У них совершенно разные нравственные понятия о смерти. Другие порядки и правила. На что она надеялась? Что сейчас все возьмут и будут понимать её? Они не люди… Они-не-люди. Сколько не считай Тет-а-тет или Око хорошими, проводя параллели между ними и людьми, их культуры будут всегда различаться.
— Тогда я останусь одна. Самка останется одна без своего самца и умрёт. Я не хочу умирать, поэтому, он должен жить, — продиктовала она нешуточно, сердито глядя ему в глаза. По коже принца пробежали мурашки, потому что он видел во взгляде Уманки — взгляд истинного охотника-Науда, пережившего столько, сколько бы он никогда не пережил.
— Понятно, — смиренно ответил Тет-а-тет, — Самец не врач, но Арбитру этого будет хватать для пробуждения. Самка должна ждать своего самца, дальше сам о себе позаботиться… Самец может идти? — неожиданно для себя спросил он её. Он понимал, он куда крупнее маленькой Уманки и сил было куда больше, но взгляд заставлял содрогается от напора.
— Да, спасибо тебе большое, — поблагодарила она, и Тет-а-тет немного нагнулся в поклоне и ушёл на выход скорее, чтобы Уманка вдруг не надумала его убить, хотя он понимал, что ей не за чем этого делать.
Эмма присела рядом с Око, ожидая его пробуждения, вновь подложив его голову себе на ноги. Он стал дышать легче, что и успокаивало девушку. Весь этот пережитый стресс настолько сильно утомил её, что после того, как она приложила голову к стене коридора, провалилась в сон.
Спустя часы, Око всё же проснулся. Его голова сильно болела, как остальное тело, но он пережил слишком много повреждений, чтобы от таких небольших ран умирать. Если бы Эмма всё же не стала его перевязывать, он бы всё равно не умер, но спал бы куда дольше. Присаживаясь на холодный пол, он прижался к перевязанной руке. И эта конечность не пострадала бы, ведь специальные инъекции, что делают Арбитрам, быстро залечивают раны.
Он осматривал себя некоторое время, приводя в порядок все мысли, после чего, он глянул на Уманку, которая спала рядом с ним. Сердце её колотилось медленно, но не критично, а тепло тела было на нормальном уровне. Глядя на неё, он понимал, как же утомилась та и сколько нервов выжгла из-за него. «У Уманов же всё по-другому» — подумал он, — «Если кто-то в беде, они его спасают. Если кто-то при смерти, они стараются ему помочь». И вот Эмма не смогла проигнорировать его жизнь. Око подумал, что Уманка спасла его, потому что без него бы не прожила и дня. Управлять кораблём не умеет, читать на Яутжевском тоже, да и языки других рас никогда не знавала. Могла конечно прийти обратно к Верховному, но по дороге умерла бы от теплового удара. А если ночью, то от зубов К’харат. Кроме этих фактов — спасать его было бы бессмысленно.
Он поднял Эмму на руки и пошёл к своей комнате, где уложил её на кровать, а сам пошёл к бортовому залу. Там, он посмотрел на показатели, на бак с топливом и дату. «Завтра гон» — подумал он, и неожиданно для себя, выключил все направления и оповещения в компьютере. Ему это теперь больше не зачем в период гона, и все должны это понять. Наверно, поэтому его месяц никто не докучал письмами о тех или иных преступниках его расы. А зачем? Сейчас вся Грязна кровь шарахается на станциях с борделями или травит себя усыпительными, их деятельность на этот период прекратилась. После пошёл к бортовой двери, где наругал самого себя в том, что не закрыл её. Схватив портфель, где лежали головы К’харат, с унынием подумал про себя, что на этой войне, потерял всех собак… Кроме одной, К’халы, что лежала на данный момент у себя и отдыхала, тоскуя о потерянных братьях. Закрыл дверь, и останавливаясь у компьютера, на всякий случай, опустил температуру корабля на пять градусов.
Уходя к себе в комнату с трофеями, стал убирать кожу с голов К’харат, смывая кровь и другую грязь. Он ничего не думал о том, что сражался сразу с двумя стаями. Остался холоден к этому. Раньше, он бы гордился собой, похваляясь, какой же он сильный. А теперь… Он рисковал жизнью Уманки, потерял трёх охотничьих собак, которых воспитал и вырастил сам. Страшно подумать, что было бы, умри Уманка… Он бы винил себя всю жизнь до самой смерти, выплёскивая не осознанную ярость и грусть на преступников. Экая мотивация ловить Грязную кровь для битья. И думал… Что стоит вернуть её назад. Она не выживет в этой опасной Вселенной. Для людей ещё рано её познавать, слишком слабая их раса. Больно понимать, что он с ней расстанется, но ради неё же, надо отправить обратно Уманку к Уманам. Она там будет жива — это единственная здравая мысль, которая вынуждает думать именно так.