— Мне плевать что и кто. Вы все поплатитесь за такой низкий поступок. Красть самку Арбитра? — Око грустно застрекотал. Смех казался таким зловещим, с гневом, и невероятной тоской, — Видно вы прыгнули выше собственной головы, — Лунный взгляд ушёл со своего места, — Сдохните все, — с ненавистью проговорил Яутжа, хватая голову предводителя. Поднимая его над землёй, тот как червь, стал извиваться, кричать от боли, стараясь отбиваться, но Око сдавил череп, чьи осколки разорвали мозг изнутри. Тиранид ещё некоторое время двигался, не потому что был живым, а из-за сокращения мышц после смерти. Когда тело паука упало на землю, остальные Тираниды со страхом стали ползти с большим усилием… Но никто не выжил. Все были убиты простым вырыванием голов. После Яутжа собрал их брюхи в мешок и с мерзким ощущением в груди, ушёл прочь из этого отвратительного места, наполненный запахом разлагающегося тела Грязной крови, кровью самих Тиранид и смрадом мясницкой комнаты.
========== Прошу… Время… Остановись именно на этом месяце, и не уходи дальше. ==========
На следующий день после произошедшего с Эммой, Серебряный взгляд не отходила от нее ни на шаг. Ему казалось, она вот-вот убежит от него снова, и для того, чтобы этого не повторилось, следовал попятам. Как бы сильно Эмму это не напрягало самой, с гона она привыкла к подобному проявлению привязанности и беспокойства. Даже на душе стало легче, так как Око решил отложить работу на время… На неопределенное время.
— Око, может, выйдем на улицу? — спросила Уманка, когда она снова сидела на его ногах в кресле, Лунный взгляд недовольно промычал, — Мне Рай-рай сказали, что у них хранится какая-то вещь с Земли.
— Умановская вещь у Рай-рай? — спросил он, девушка угукнула, сопроводив это кивком, — Хочешь посмотреть, что это? — девушка повторила движение, — Эм-м-ма хочет вернутся к Уманам? — спросил он, Уманка замерла, опуская глаза вниз. Она не хочет возвращаться, а надо.
— Хочу посмотреть, что у них, — твердо сказала она не поднимая глаз.
— Хорошо, — ответил он, поднимая на руки землянку. Усаживая на левую руку, пошел в сторону выхода. Хотел уже позвать собак, но Уманка вчера призналась, что К’халу убили те мясники Тираниды, только вот Око не рассказал ей, что он всех до одного сравнял с землей прошлой ночью.
На выходе, рядом с мостиком корабля, к ним подлетела та самая пара Рай-рай.
— Приветствуем пару Арбитра и его самку-Уманку, вы хотите посмотреть на Умановскую вещь? — тут же спросили Рай-рай, подлетая к ним.
— Привет! — поприветствовала их Эмма, так как знала, что Око вряд ли скажет им хоть одно доброе слово, — Да, пришли посмотреть что это.
— Прошу вас следовать за нами, — они опустились вниз, становясь на свои тонкие ножки и пошли куда-то в сторону одного из зданий. Око опустив Эмму на пол, последовали за ними. Лунный взгляд фыркал недовольно, оглядываясь по сторонам, и схватил руку Эммы, чтобы не убежала. Девушка в этот момент ойкнула от неожиданности и улыбнулась от умиления. Самец совершенно не хочет терять свою самочку — это невинное создание, посланных самими Богами.
Заходя внутрь этого покинутого, каменного здания. Внутри, по странному стечению обстоятельств, стояло точно то, что Уманка не ожидала увидеть в своей жизни с Око. Это то, что было ей роднее всего. То, что казалось бы, утеряно далеко-далеко в детстве. То, что погибло в сердце вместе с её родителями. Единственное, что мог подарить тот ублюдок, Грязная кровь, для этой Уманки…
— Это Умановская вещь? — спросил Око, сердито глядя на бабочек, — Кто привёз?
— Ваш сородич… — тихо прострекотали они. Ни он, ни Преследователь ничего такого не привозили, остался только та Грязная кровь, продававшая кожу и мясо мягких людей. Только вспомнить его, в душе наполнялась невероятная ненависть, которую хотелось выплеснуть именно на эту Умановскую вещь! А Эмма, с замиранием в сердце, опустила руку Око, и медленно пошла по деревянному покрытию.
— Пианино… — прошептала она со слезами на глазах. Красивый, чёрный, почти в идеальном состоянии музыкальный инструмент, вытянутый верх, как школьное пианино, на котором она любила играть на уроках музыки. Она была этим увлечена чуть ли не с пеленок до самого конца До жизни. Приближаясь к пианино, она дрожащими руками прикоснулась к потёртым, белым клавишам, и нажала на одну из них. Та неприятно ей прозвенела. Любой другой бы не заметил иного звучания, но не Эмма, что пол жизни посветила этому прекрасному инструменту. На щеках продолжали сверкать слёзы — и она намеревалась забрать пианино, даже если ей придётся за это душу продать.
— Эм-м-ма, пойдём! — огрызнулся Яутжа, — Не возьмём Умановскую вещь! — прорычал он, и Уманка вцепилась в музыкальный инструмент мёртвой хваткой.
— Нет! — крикнула она, что даже Рай-рай невольно дёрнулись, боясь, что следует за неподчинением приказа, — Нет! Заберем! Мне плевать, кто принёс его, я заберу!
— Умановская вещь от Грязной крови! — рыкнул Яутжа, оттягивая девушку от пианино, но та крепко держалась за него.
— Нет! Нет! Заберём! Заберём! Око! — крикнула она, и её глаза свирепо посмотрели на Лунного взгляда, он замер, ведь чувствовал опасность. Опасность от Уманки, готовая сражаться с ним до конца. Впервые он почувствовал эту решительность в её словах, — Не смей забирать пианино у меня! — грозно проговорила она. Око отпустил её, потряс дредами и повернулся к Рай-рай.
— Мы забираем Умановску вещь, — устало проговорил он, а Эмма с победой крикнула «Ура!».
Так, Серебряный взгляд на плече унёс, для него, легкую вещь Эммы, а девушка в припрыжку от счастья следовала за ним. Око занёс инструмент внутрь «Ласточки», поставил в бортовом зале (а там было предостаточно места для него) у стены, и посмотрел на распирающую от счастья Уманку, что глядела на него с благодарностью. Эмма немного подумала, и поклонилась ему, опуская голову вниз.
— Спасибо, — прошептала она, — Это очень важная вещь для меня, — Яутжа фыркнул, опускаясь на корточки, поднимая её в полный рост.
— Самцу важно, чтобы его самка была счастлива и ни в чём не нуждалась, — девушка неожиданно для него, обняла его за шею.
— Спасибо-спасибо-спасибо, — закапалась она в его дредах лицом, целуя погрубевшую кожу на шее. Он обнял её спину, прижимая к себе, вдыхая её запах. Как бы не хотел он расставаться с ней, хотел, вечно так стоять. Было бы умение — чудо! — чтобы время остановилось здесь и сейчас, обнимать её вечно, дышать её теплом и запахом, ощущать её тело. Как тут, она отстранилась от него, и побежала к Умановской вещи, что даже Око заскулил, — Теперь надо настроить непереводимо… Что… У вас в словаре нет такого слова?! — удивилась она, глядя на Оку. Он вытащил наушник, — Пианино.
— Пи-и-иа-н-о, — неправильно сказал Яутжа.
— Пи-а-ни-но.
— Пи-и-и-а-а-ани-н-о.
— Вот! Да! Пианино!
— Пианино, — проговорил человеческим, грубым голосом Яутжа и надел наушник обратно, — Сложное слово.
— Самое простое! — вдохновилась девушка, возвращаясь к инструменту. А Око почувствовал себя брошенным. Его променяли на вещь… Поднимаясь в полный рост, он посмотрел в окно. Сутки близятся ко дню, становиться всё жарче. Поэтому, садясь за компьютер, он включил двигатели, и хотел скорее бы покинуть эту планету, наполненную приятными и не очень воспоминаниями.
Покидая атмосферу, потом и орбиту, замер у панели бортового компьютера, и с усилием задал курс на Землю. Он понимал, ей скорее надо возвращать назад. Правильно сказал Преследователь, надо возвращать Уманку домой, ведь в космосе она не выживет. Слишком слабая для опасностей, да и раса их слишком молода и не продвинута, чтобы обозревать следующие солнечные системы. Они даже ещё не могут высадится на самую дальнюю планету от их Земли, чего ещё дёргать проблемами Вселенной? Как бы не хотел с ней расставаться, как бы не хотел, а надо… Надо…
Приунывши, глядя на звёзды, вдруг, услышал мелодию. Не понятную для его понимания, ведь никогда ещё доле не слышал подобного. Поворачиваясь на звук, увидел, как Уманка стояла у Умановской вещи, нажимала на странные кнопки, и инструмент издавал странные звучания. Он поднялся с кресла, присел недалеко от Уманки, и смотрел на неё очарована. Ещё, никогда ему не приходилось видеть Эмму в таком состоянии. Она прикрыла глаза, её пальцы бегали по клавишам, её губы натянулись в блаженной улыбки, а тело двигалось медленно, в такт мелодии. После нескольких минут игры «Лунной сонаты» Людвига Вана Бетховена, он стал находить что-то приятное и успокаивающее в этом. В груди словно настала ночь, такая же мирная и спокойная, как ночь в той пещере на планете «За крайне», как ночи, когда они шли до корабля. Закончив играть сонату под №14, девушка открыла глаза.