— Могу спросить?
— Конечно, что угодно, — вдохновился Липт, глядя на спасительницу.
— Когда смогут вылечить Арбитров? — на данный момент, только она была за лечение Яутжей, остальные же хотели их выгнать в лес или убить. Никого другого, только Арбитров. Те, хоть зараженные, хоть не заражённые, всегда стремятся убить не годным им.
— Это уже вторая новость, присядь пока, — вежливо попросил Липт и девушка послушалась его, — Как сказала наша гостья, у нас в тюремной блоке есть два Яутжа, которых все уже прекрасно знают, — он сложил руки, — Содержание столь опасных существ становиться крайне затруднительным. Пускай те подвержены заражению болезни «Корпа», они оставили при себе умение учится и размышлять. Конечно, сознание их затуманено, и на данный момент мы предполагаем что в них развивается уже новая личность, которая будет агрессивной, но вполне себе умной… — он посмотрел на Эмму, — Отвечаю на твой вопрос — да. Эта вакцина их вылечит, но из-за их физиологии лечение может продлится. Это займёт больше суток, а может даже неделю. Они большие Бетмеры. И спешу успокоить всех, они уже начали курс лечения день назад. Пока никаких результатов, но как я и сказал, лечение будет долгим, — он обвёл взглядом всех присутствующих, — Это всё, можете продолжать работу, — Дреллы повставали со своих мест и стали уходить. Только Уманка с Като остались на месте. К ним спустился Липт.
— Хорошая речь, — улыбнулась Эмма, — То что ты сказал, правда?
— Конечно. Может я и опустил некоторые тревожные моменты, но всё сказанное истина, — неловко улыбнулся Дрелл, Като прищурил взгляд.
— Выкладывай давай, — огрызнулся его младший брат и Липт раздосадовано выдохнул.
— Эти Арбитры всё время хотят подраться друг с другом. Кем они приходились друг другу в прошлом? — спросил он Эмму, та задумалась.
— Я бы не назвала их друзьями, скорее просто с одного куста ягоды…
— Кто? — спросили Дреллы. Девушка поняла, что у них так не выражаются.
— Ну я говорю, что мой парень не очень любил того Арбитра, но они не плохо ладили. Я же была их связующей нитью, что не давала им расстаться. Я общалась с тем Арбитром достаточно давно и он часто нас посещал, чтобы убить время… Трудно объяснить, — выдохнула она, — Короче, они не друзья и не враги.
— Ладно, это всё равно трудно для моего понимания. Мне было бы достаточно и того, что они знакомы. Это объясняет, почему оба так не равнодушны друг другу. Обычно, незнакомые Бетмеры не обращают внимания, а знакомые могут и убить.
— Хотите сказать, что они могут скоро разорвать друг друга?
— Это я и имел ввиду. Ладно, — прихлопнул он в ладоши, — Идите работать, мы сами разберемся с этим моментом, — улыбнулся он как тут, неожиданно раздался истерические крики с коридоров. Среди шума, можно было различить слова: «Яутжа» и «сбежали».
Комментарий к Планета «Лимо-демо»: часть седьмая — ещё один проблемный Бетмер.
Вот это песня играла, пока писала: Cradles — Sub Urban. Пожалуй, подходит по всё это. Жалко Преследователя, кто же знал…
========== Планета «Лимо-демо»: часть восьмая — Яутжы. ==========
Око сидел приунывши в своей клетке. В голове царил настоящий беспорядок мутневших в сознании неких воспоминаний, медленно превращавшихся в съёмку из 70-х. Немой фильм с обрывками зажёванных дней пяти лет. Запахи превращались в сгусток бесцветной формы квадрата. А звуки в чирикание неизвестной птицы, которую довелось услышать однажды, где-то рядом, с холодной мягкостью на коленях. И как шелковисто ложились тонкие нити близости на жвалы. Прикрывая глаза, он больше отдавался именно синему цвету моря, а на горизонте спускалась парочка солнц, державших друг друга лучами. Никто бы не сказал, что синий цвет имеет запах, но Око бы сочинил о ней мелодию. Как свежо и гармонично играли чувства на белых клавиш некого инструмента. Синий — имеет запах любви, имеет звук любви, имеет прикосновение любви и мягких губ.
Рядом взвыли, отчего Око недовольно фыркнул, позабыв чувства, и стал ходить туда-сюда по клетке. Как же она его бесила. Хотелось бежать. А бежать нельзя… Почему он тут? Где небо, где поле и леса? Куда всё пропало? Почему лишь палки вкуса соли? И почему ему больно от сверкающего света что держало мясо? Почему он должен смотреть на это мясо сейчас?
Повернув голову на соседа, что разделял его негодование в виде клетке, пошевелил жвалами. Соседа хотелось укусить. Неожиданный порыв, который он компенсировал попыткой добраться до него, хотя бы попробовать снова. Но этого не получилось. Сосед так же поступил. Оба Бетмера, как идиоты тянулись друг другу руками с желанием поцарапать — зачем? А они и сами не задумывались о своих поступках. Захотел — сделал. Не получилось — зато попробовал, пускай не единожды. Вдруг лапа дотянется на этот раз?
Охранники лишь тяжело выдохнули их глупым попыткам убить друг друга. При этом, они хотя бы не стараются выбраться. Если им весело слюнявить пол, грызть прутья и тянуть руки к оппоненту, как какие-то разлучённые возлюбленные — то пусть делают, главное не дебоширят. И что только в их пустых головах творятся — одному Богу известно. Когда Арбитрам наскучило, они просто отвернулись в разные стороны и глядели в стену. Та почему-то казалось очень интересной. Она была полностью пустой и серой, сделана из камня — и именно это и было интересным.
Один из Дреллов даже пошутил, что они: «Познают наивысшие мысли Вселенной!». Хотя в бестолковых созданиях не грамма умной мысли, лишь только посредственные желания и животные инстинкты. Некогда умные, жестокие долгожители Вселенной были всадниками апокалипсиса для каждого, и только самая крупная неудача могла сулить встречей с подобным. Даже детей пугали, если те не слушались, что если не будут вести себя правильно к Яутжам отправят. Наистрашнейшая раса, коих могла придумать природа Науд-Аурит’сеней! А теперь, кто они? Безмозглые животные, которых разрешено бить током, а в ответ — ничего. Куда же делась их пресловутое упорство, гордость и жестокость? В каком уголке подсознания хранятся учения Кодекса? Где бывалая сила, оттачиваемая столетиями, и проворность ума? Будь они прежними, Арбитры давно бы выбрались отсюда. Но не сейчас, не тогда, когда в них присутствовала древняя природа.
Сосед стал чего-то ходить из угла в угол. Наблюдательные глаза рассматривали клетку с внимательностью, но может он так развлекался? Оку не было это интересно. Он ждал синий цвет. Он хотел вновь почувствовать запах любви, что дурманит ум настолько, что даже разум, который и так слабый, перестаёт вообще существовать в помине. О, как же хотелось облизать шею! О, как же хотелось укусить её! О, помилуй извращенные помыслы, как же хотелось схватить её и никогда не отпускать! Никогда-никогда.
И вновь сосед заставил обратить на него внимание. Он что-то крутил своим когтем под дверью клетки, но вот что, не понятно. Кажется, он даже увлёкся этим, что и заставило Око повторить его движение. Покрутив-покрутив, не находил в этом что-то весёлое, только палец болел, а боли ему не хотелось, поэтому оторвался от бессмысленного дела и посмотрел на Дреллов. Они разговаривали, хотя для Яутжа это слышалось как вякание лягушки. Скучно и не интересно. В принципе, себя тут нечем развлечь, только воем, на который тебе отвечают кто-то за преградой в виде дверей. Но кто это мог быть? Яутжу всегда было это интересно. Когда он вырвался, его ничего не заботило, кроме сладковатого запаха синего цвета. Сейчас был бы не прочь выйти, да проверить, но вот никак! Никак! Палки солёного вкуса мешают!
Сосед рыкнул очень позитивно. Глянув на него, Око стал скулить и рычать. Этот наглый хмырь только что смог сломать дверь! Всё дело в том, что он сумел вытащить ногтём гвоздь из затворки. Преследователь — даже заражённым страшной болезнью «Корпа» оставался Преследователем. Не зря уже с пелёнок ему дали это имя. Яут и сам был удивлён своей удачной попыткой. Но на чистоту, он действительно просто так ковырял засов из интереса — а если ещё честнее, ещё в сознании, Преследователь придумал план, как выберется из клетки, если ему вдруг солгут Дреллы, и как раз выковыривание гвоздя из засова была первой в пункте по побегу.