— Как же долго ты не шла. Пришлось тебя обмануть, чтобы победить твой страх, — замурчал он, глядя на неё своими янтарными глазами.
— Я ничего не боюсь! — разозлилась Ван Лин.
— Боишься, ты всего боишься, маленькая Лин. Мне можешь не врать, я часть тебя и вижу всё в твоей душе. Ты прячешь свой страх даже от самой себя. Разве не поэтому ты всегда избегала источников ци, боясь увидеть слабость своего духа?
— И если ты мой дух, то я была права, ты слаб, а значит, слаба и я.
— Пусть я слаб, но прежде всего я тигр, а значит, вырасту и стану большим и опасным зверем. Хватит прятаться и дрожать от того, что кто-то заметит твою слабость. Перестань злиться на свою судьбу, забудь глупые мечты и начни жить с собой в ладу. Ты воин! Хочешь ты того или нет. Тренируйся, медитируй, развивай свою ци, и тогда, поверь мне, я стану настоящим тигром, способным тебя защитить, — разозлённый тигрёнок больно укусил Ван Лин за руку, и та проснулась.
Ван Лин поднялась на ноги и посмотрела на источник, тигрёнок был прав. Сколько можно бегать от своей судьбы? Она воин и жить должна как воин. Ван Лин поклонилась святому месту и побежала обратно в лагерь, переживая, что Ши Юн уже проснулся и ищет её.
В лагере Ши Юн сидел рядом с Хун Синем и пил чай. Вчерашняя бледность у него прошла, и друг перестал походить на умирающего.
— А вот и наша глубокоуважаемая Ван Лин пришла. Тут как раз Чжан приходил и выразил свою искреннюю благодарность Ши Юну за помощь в битве. Правда намекнул, что заклинатель из него лучше, чем воин.
— Лучше б он свою благодарность выразил деньгами, а Ши Юн — отличный воин, так и учитель считал. Я ужасно проголодалась, пока бродила вокруг лагеря, пойдёмте к костру, надеюсь, нам, как героям, дадут немного мяса.
Верблюды шли неторопливо, Ши Юн пожаловался на вонь от них и полностью замотал лицо шарфом. Не только он был недоволен таким транспортом. В Хун Синя верблюд сразу плюнул и отказался пускать в седло, так что теперь толстячок ехал на повозке рядом с грузом. Ван Лин ехать на верблюде понравилось, сидишь высоко и держаться удобно, даже с такими руками, как у неё. Дорогой она развлекала себя, рассматривая окрестности. Низина возле реки была зелёной, поросшей тростником и бамбуком. Но чем дальше они отъезжали от места последней стоянки, тем пустыннее становилась местность. Дыхание реки здесь уже не чувствовалось, становилось всё жарче. Сначала пропал бамбук, потом и редкие деревья с кустами стали попадаться реже. Перед глазами путников открылась серая неприглядная равнина с растрескавшейся землёй и пучками травы, где-то на горизонте сливающаяся с песками Красной пустыни. Смотреть стало не на что, и Ван Лин с тоской вспомнила путешествие по реке. Может, ей правда устроиться работать в речной караван, на Золотом городе свет клином не сошёлся. К ней подъехал Чжан.