— Куда пойдём? Увы, в бани нам теперь вход закрыт.
— Думаю, пора вернуться за Ши Юном. Уверена, он уже понял, что зря теряет время с новым учителем. Невозможно стать сильнее за такое короткое время, но с мужчинами бесполезно спорить, — сказала Ван Лин.
— Как подойдём к Белому городу, пошлём ему весть через шпильку Жолань. Ты же получила мою просьбу о помощи?
— Да, прости, но я не смогла выбраться из клетки так быстро.
— Этот человек держал тебя в клетке? Зачем? — в ужасе воскликнула Жолань.
— Он считал, что так я научусь делать себе руки. Он оказался прав, но я бы предпочла остаться без рук, чем ещё раз пройти такое обучение. А зачем нам в Белый город?
— Хун Синь хочет убедить Тенко не помогать Ин Чжэну. Я боюсь, что это опасно, — сказала Жолань.
— Думаешь, сможешь убедить кицунэ? Ты же сбежал от них и Ши Юна спас. Тенко может наказать тебя за это. Не боишься?
— Боюсь, я совсем не герой. Но я и моя возлюбленная Жолань — кицунэ. Мы не сможем жить с людьми. Лисята должны вырасти среди своих.
На этих словах Жолань покраснела, спрятала смущённое лицо за рукавом халата.
— Да, пион моей души, я привык к людям, как и ты, но наш дом среди своих. Я бы хотел помириться с Тенко и сородичами.
— Что ж, значит, идём к Белому городу. Только как? В прошлый раз нас принёс зуву.
— Можно попросить Куко, воздушную лису. Они помогают людям. Они могут использовать любое колдовство.
— Но как мы её найдём? — удивилась Ван Лин.
— Призовём. — Жолань улыбнулась. — У тебя хороший голос, пой со мной, жаль, моя эрха осталась в банях.
Жолань выпрямилась и сложила руки на груди. Голос у неё оказался похожим на журчание ручья.
«Я — лиса,
Я живу в лесу.
Мой противник слишком глуп,
Я ни на кого не смотрю свысока.
Люди видят только,
Я очень красива.
Они не знают,
У меня доброе сердце.
Ты думал, что я плохая.
Ты думал, что я ненастоящая.
Ты думал в своём сердце
Без капли любви ко мне.
Поэтому я стала очень лицемерной,
Ищу возможности повсюду.
Если кто-нибудь влюбится в меня,
Я воспользуюсь этим, ему не повезёт,
увы…»
Взвился смерч, и раздался тихий смех.
— Проси, смертная, она здесь, — сказала Жолань, прикрыв глаза.
— Это же ёкай, ей наверняка нужна плата, — засомневалась Ван Лин.
«Немного побудешь одержимой, поверь, я хорошая соседка, — засмеялся кто-то в голове Ван Лин. — Можешь ничего не говорить, я уже поняла, куда вам надо».
Руки Ван Лин поднялись помимо её воли, и вокруг них засвистел ветер.
Глава 16
Ветряная воронка осела, и Ван Лин увидела ворота Белого города. Хун Синь опустил в снег мешок с припасами. Жолань обратилась в лисицу.
— Мы отправимся в город и попробуем поговорить с Тенку. Оставлю тебе припасы.
— Я слышала голос в своей голове? Что происходит? — Ван Лин разозлилась, эти лисы вечно хитрят и изворачиваются.
— Понимаешь, ты бы не смогла дойти до жилья, у нас не было выбора. Куко хорошая и очень умная. Да, она вселяется в людей, но поверь, она будет только помогать и не сделает тебе зла, — смущаясь, ответил Хун Синь. — Это Жолань предложила.
«Он прав, не переживай, пока они там бегают по своим делам, мы с тобой славно поболтаем», — тут же раздался звонкий голос в голове Ван Лин.
Хун Синь быстро кивнул и, обернувшись лисом, бросился за Жолань.
— Вернётся, за хвост его оттаскаю. Руки-то я теперь умею делать, устрою ему сюрприз, как он мне, — буркнула Ван Лин вслед сбежавшему другу.
«О, интересно, покажешь? Редко кто осваивает технику дополнительных рук».
Хун Синь осторожно пробрался за ворота Белого города. Жолань сидела в кустах, она протявкала: «Пойду к сестре. Буду ждать там». И скрылась между заснеженными дубами. Хун Синь тяжело вздохнул и отправился вынюхивать Тенко. Он сам не знал, что скажет кицунэ, но понимал, что обязан сделать попытку остановить нападение лис на Чёрный город. В Белом городе оказалось всё так же тихо и пустынно, кицунэ осторожничали и привыкали к новому месту, пока не веря, что этот город теперь принадлежит им.
Немного поплутав по городу, Хун Синь решил отправиться к дому наместника. Действительно, возле входа оказалось множество следов лис. Похвалив себя за сообразительность, Хун Синь обратился человеком и зашёл внутрь. Тенко сидел в главном зале и пил чай, уши его недовольно подёргивались.