Изначально задача казалась выполнимой – ему необходимо было попасть в Норьойя, а уже в нем сбиться с пути попросту невозможно. Но сейчас ситуация выглядела безвыходной. Что же делать?.. Назад нельзя. Впереди преграда. Думай…
Сколько он здесь блуждал. Сутки, двое… Тьма съедала время, укутывая его словно саваном. Если бы не фонарь и несколько палок ХИС, которые удалось стащить, он давно бы сошел с ума. Все знали, что туннели забирали у чужаков разум. Ничего. Он не боится. Лишь бы не пострадала семья.
Опасаясь первых признаков синестезии, он пару раз принимался вспоминать песни из прошлого, чтобы отвлечься. Но слова и рифмы, подкидываемые сознанием, упорно крутились вокруг смертей и безысходности, последних тревожных голосов дикторов радиоэфира перед тем, как он навсегда замолчал. А когда, перестав напевать, блуждающий человек постепенно начал обсуждать вслух свои действия и даже с кем-то спорить, то сам себя испугался и замолчал.
Палочка наконец замерла, рассеивая вокруг мягкое свечение, в котором дрейфовали песчинки. Прикинув глубину, он облегченно вздохнул.
Метр-полтора, не больше. Обычный провал грунта.
Он облизнул пересохшие губы и потер тыльной стороной ладони глаза. Вода манила. Рука непроизвольно дотронулась до пустой полуторалитровой пластиковой бутылки, привязанной за горлышко к веревке, несколько раз обернутой поверх комбинезона вместо ремня.
Когда он пил последний раз?
После того как запас воды иссяк, он еще несколько раз мочился, бережно собирая испражнения в бутылку до последней капли. Но и это не могло продолжаться вечно. От воспоминаний нутро свела судорога, и его непременно бы вырвало, если бы было чем. Вкус воды, пропущенной через биомеханизм его тела, был мерзким и отвратительным, но выбора не оставалось. Организм отчаянно хотел жить, настолько, что с готовностью заново поглощал продукты собственной переработки. Человек поедал себя. Вот что ты с нами сделал, Господи…
Нет. Это мы сами с собой сделали. Но почему Ты допустил, почему позволил нам самим до этого дойти? Ведь мы готовились. Предсказания были написаны в книгах. Я сам их читал, заучивал. Что сначала нам всем будет очень плохо, настолько, что мир ввергнется в пучину скорби и отчаяния. А потом Ты придешь и наступит Конец, Зло будет наказано и после всем воздастся. По делам. Но книжкам не верили. Смеялись, строили опровержения. И в результате устроили Конец себе сами. Бог оказался совершенно ни при чем. И где Ты теперь? Если существуешь, почему, наблюдая за нами, ничего не изменишь? Почему отвернулся? Или ждешь, когда мы, ввергнув себя в Чистилище, сами вновь обратимся к Тебе? Пересмотрим свои жизни, думая о спасении, о будущем, которого нет… «Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его. Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем»[1]. Ты серьезно? Ну тогда явись, исцели, опровергни. Или Ты думаешь, что после нашего самоубийства у нас еще остались мысли о Тебе? Ха. Все Твои дети теперь гниющие калеки, запертые в клоаке вне времени. Звери и мрази, совершившие суицид и породившие собственных демонов. Ты нам не нужен, Бог. Обещал еще вернуться? Ты опоздал. Нет больше Твоих храмов. Люди плевали на Твои заветы. Мы наплевали сами на себя.
«Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой»[2].
Да вот не течет уже, не поверишь.
Пить…
Гребаное тело. Мешок с дерьмом, производить которое оно и так уже не способно.
Кап-кап, отзывалась в полумраке лужа.
Мозг сразу же услужливо накидал несколько соблазнительных образов из далекого прошлого: пустыня, зной, запотевшие бутылки со сбегающими по стенкам искрящимися на солнце каплями. Жадно, с наслаждением присасывающиеся к горлышкам актеры, дубль за дублем изображавшие смертельную жажду и, наконец, вкушавшие свой приз. Тупые, наивные дураки. Сейчас хоть за одну такую каплю он, наверное, отдал бы…
Что? Путник снова провел языком по отозвавшимся жаром губам, ужаснувшись собственным мыслям. На что способен человек, управляемый слепым инстинктом, указкой страдающего сознания, из последних сил отгоняющий приближение скорой и мучительной смерти… Или это всего лишь самообман? Он давно сам превратился в животное. Тупую скотину, чудом уцелевшую в сожженном хлеву, и теперь мающуюся в ожидании, когда подохнет от голода и болячек. Зачем вообще поперся? Чтобы предупредить? Для чего? Кто они ему? Такие же выродки, которым он ничего не должен. Он всего лишь отсрочит неизбежное. Скорее всего, его просто посадят на кол, как лазутчика или сумасшедшего, он даже рта не успеет раскрыть. Всем известно, как поступают с теми, кого изредка выплевывают туннели.