Бен Элтон
Слепая вера
Моей жене и детям
1
Траффорд попрощался с женой, поцеловал в лобик малышку и стал отпирать многочисленные замки и защелки на входной двери.
— И тебе тоже очень-очень удачного дня, Траффорд, — раздался голос Куколки.
— Спасибо, удачного дня, Куколка, — нервно ответил Траффорд. — Доброе утро, то есть до свидания... то есть... ну, понимаешь, я опаздываю.
— Я тебя не держу, Траффорд.
— Да. Конечно.
— Ладно, иди. Береги себя, и чтобы день прошел на все сто.
— Спасибо. Спасибо большое. Я постараюсь.
Жена Траффорда сердито взглянула на него. Он знал: Чантория подозревает, что он намеренно не поздоровался с Куколкой как бы в виде протеста, пытаясь таким странным образом отстоять свою независимость. Конечно, так оно и было на самом деле.
— Иногда он даже со мной забывает поздороваться, — извиняющимся тоном сказала Чантория, помахав рукой лицу Куколки на большом настенном экране.
Без сомнения, она просто подлизывалась: Траффорд знал, что Чантория ненавидит Куколку не меньше, чем он сам. Но сохранять с ней хорошие отношения было необходимо хотя бы ради безопасности. По крайней мере один член семьи должен понимать, как надо себя вести.
Куколка вынула руку из огромного пакета с сырными шариками, которыми она сегодня завтракала, и помахала в ответ. Модератор чата в их многоквартирном доме, она до того разбухла, что уже не могла покидать свою комнату и почти всегда оставалась на посту. Непрерывно маяча на глазах у жильцов, она словно превратилась в дополнительного члена каждой семьи. Траффорду она внушала глубокое отвращение.
— Давай, давай! Беги, Траффорд! — с наигранной бодростью сказала Куколка. — На дворе чудесный новый день, слава Любви!
Траффорд вышел из квартиры и начал долгий спуск по замусоренным, кишащим крысами лестницам. Лифт работал, но Траффорд им не пользовался. Он говорил, что ходит вниз пешком ради утренней разминки, но на самом деле ему просто хотелось побыть несколько лишних мгновений подальше от развлекранов. Конечно, он бы никогда в этом не признался, иначе его сочли бы опасным чудаком. Какой нормальный человек станет возражать против новостей и развлекательных передач на стенке скучного лифта?
На улице Траффорд направился в сторону метро, аккуратно выбирая дорогу среди целлофановых оберток, грязных розовых ленточек, гниющих букетиков, маленьких фотографий, листков бумаги и позолоченных открыток с надписями:
Призван Господом.
Еще одна звездочка в небесах.
Новое сердечко в раю.
Он прекрасно знал, что грозит тому, кто случайно наступит хотя бы на одну зацелованную карточку или увядший цветок: он видел, как людей избивали до потери сознания и за меньшее. Они ничего не пропускали, эти убитые горем женщины, которые собирались на мостовых под жарким утренним солнцем, чтобы оплакать свои утраты и огласить улицы древними как мир причитаниями.
Моя любовь к тебе не умрет.
Душа должна жить вечно.
Один неверный шаг, один оскверненный лепесток, и эти стенающие друг у дружки в объятиях страдалицы, несомненно, решат, что к ним проявили неуважение. А неуважения они не простят никому, несмотря на всю свою скорбь. Даже слабого намека на неуважение хватало, чтобы мигом обратить коллективную печаль в коллективную ярость. Запал был коротким, трут — сухим; довольно было сущего пустяка, чтобы из соседних домов сбежалась целая толпа и началась оргия Народного Правосудия, за которую полицейские разве что пожурят, и только. Многие из тех, кто становился жертвой праведного гнева толпы, так и не успевали сообразить, какой их невольный проступок оказался роковым, а многие из тех, кто с азартом присоединялся к разбушевавшимся мстителям, понятия не имели о том, что за преступление совершил человек, вызвавший к себе столь бурную ненависть. Наверное, как-то задел детей, потому что никому не дозволялось проявлять неуважение к детям. Особенно к умершим.
А ведь их было так много!
Смерть таилась повсюду. В жужжании насекомых, в плеске грязной воды, в шепоте легкого ветерка. Она угрожала всем, и старым, и малым, но дети были самыми уязвимыми, и именно они погибали чаще других.
Либра Дивайн: В раю вспыхнула новая суперзвезда.
Тайсон Армани: Просто лучший.
Малибу: Свеча на ветру.
Столько умерших детей! Миллионы и миллионы. На улице не было ни клочка асфальта без своей трогательной памятки. А в интернете — ни одной персональной веб-страницы без своего ряда крошечных личиков, которые смотрели на мир совсем недолго и теперь продолжали жить лишь на небесах да в виртуальном пространстве.