— Ты классно выглядишь! Так сексуально, детка! — подбодрила ее Принцесса Любомила. — Когда меня оприходовали, я еще даже не успела сделать себе бикини-эпиляцию! Посмотрите на моем персональном сайте, девочки, я смонтировала такой ролик, вы умрете!
В следующем эпизоде Фиесте Целесте увеличивали грудь.
— Мне было всего шестнадцать, — объяснила Фиеста Целеста серьезным тоном, — но я так просила, так умоляла, что мама разрешила мне сделать это пораньше.
— Твоя мамочка супер! — пронзительно воскликнула Принцесса Любомила. — Это чудесное событие, когда мамочка ведет свою девочку выбирать ее первые бубики!
— Я просто знала, что мне это нужно, и ужасно этого хотела! Понимаете? Быть настолько красивой, насколько я могу. Во имя Бога-и-Любви. Ведь Любовь требовала от меня, чтобы я была красивой!
Снова аплодисменты, снова одобрительные крики — и все стали внимательно смотреть домашнее видео, на котором шестнадцатилетней Фиесте Целесте, лежащей под наркозом на операционном столе, разрезали грудь, вынимали оттуда куски плоти и вставляли на их место имплантаты.
— В шестнадцать лет, друзья! — воскликнула Принцесса Любомила, торжественно воздев кулак. — Какое уважение к Господу! Так что давай, девочка, показывай!
Все закричали и захлопали, и покрасневшая новая сотрудница закатала свой крошечный топ, расстегнула атласный кружевной лифчик и гордо продемонстрировала коллегам нагие груди размером с хорошие арбузы.
— Они очень помогли мне как женщине, — призналась Фиеста Целеста, — и научили меня любить себя, расти над собой и еще больше верить и себя и моего Создателя и уважать его по полной программе.
— Молодец, девочка! Умница! — закричала Принцесса Любомила. — Потому что помните все — мы суть лик и тело Господа, и когда люди смотрят на нас, они смотрят на Бога!
Снова раздались возгласы, на сей раз благоговейные; головы присутствующих склонились к полу, и кто-то произнес "аминь".
— В таком случае сделай себе приличные бубсы и перестань оскорблять Господа и бросать тень на весь наш коллектив!
— Разве я не права, Сандра Ди? — добавила Принцесса Любомила.
В этих словах отчетливо прозвучала ядовитая нотка, и все взоры обратились на Сандру Ди.
На вид Сандре Ди можно было дать лет двадцать пять. Она появилась в их рабочей группе недавно и тут же стала главным объектом издевательских нападок Принцессы Любомилы. Отчасти причина этого состояла в том, что грудь Сандры Ди не подверглась увеличению. Бог-и-Любовь благословил ее грудью всего лишь среднего размера, и однако же она позволила ей остаться такой. Формально у нее было на это право: закон не обязывал всех лиц женского пола увеличивать грудь, данную им от природы. Тем не менее Храм безусловно ожидал этого от неполногрудых женщин, и нежелание оправдывать эти ожидания воспринималось как грубый вызов общественному мнению. В некоторых наиболее консервативных семьях девушек, отказывающихся от увеличения груди, принуждали к этому силой. Их братья, отцы, дяди или кузены подмешивали им в еду снотворное, а потом везли их в больницу, где они вскоре просыпались с гигантскими грудями, какие полагалось иметь порядочным женщинам. Эти операции назывались "почетным увеличением".
Сандра Ди ответила Принцессе Любомиле сердитым взглядом, но ничего не сказала. Траффорд был восхищен ее мужеством. Мало у кого хватало духу на то, чтобы не спасовать перед Принцессой Любомилой, когда она принималась за свою "критику". Принцесса Любомила была свирепа и неумолима, она гордилась тем, что не даст спуску никому на свете и что все об этом знают. Тут уж ничего не попишешь, говорила она: такой у нее характер, а если он кому-то не нравится, это его проблемы.
— Интересно, что думает Создатель, когда смотрит на тебя, Сандра Ди, — продолжала Принцесса Любомила самым язвительным тоном, на какой только была способна.
— Мы не можем знать мыслей Любви, — спокойно ответила Сандра Ди.
— Аллилуйя! — воскликнул Траффорд, выбросив вверх кулак.
Все воззрились на него. Было ясно, что он пытается поддержать Сандру Ди, но, с другой стороны, Принцесса Любомила с ее прихвостнями не могла к нему придраться, поскольку подобные возгласы всегда считались уместными.
— Аллилуйя! — повторили все. Как ни крути, а этого требовали правила проведения общественных ритуалов.