— Какая разница, Траффорд? — ответил Кассий все с той же вежливой улыбкой. — Я всего лишь подчеркиваю: тот, кто составлял эти таблицы детской смертности, исходил из предположения, что жизнь ребенка начинается в момент его зачатия.
— И это совершенно справедливо! — нервно озираясь, воскликнул Траффорд.
— Пожалуй, — откликнулся Кассий. — Но в наши дни Храм запрещает и аборты, и даже посткоитальную контрацепцию, вследствие чего смертность подсчитывается исходя из даты рождения. Чтобы сравнить тогдашний уровень смертности с нынешним, вы должны выбрать в этой таблице, составленной до Потопа, только положительные цифры, так как только они относятся к детям, умершим после рождения.
Пальцы Кассия снова запорхали над клавиатурой. Последний щелчок — и все отрицательные цифры исчезли с экрана. Он вдруг почти опустел.
— Как видите, — продолжал Кассий, — было время, когда лишь ничтожному проценту от общего числа детей не удавалось достичь зрелости. В Британии умирал примерно один ребенок из двухсот, а не один из двух, как теперь. Остальных спасала вакцинация. Именно поэтому я и стал вакцинатором. Спасать детям жизнь — мое призвание и моральный долг. Если хотите, моя вера. Я не сомневаюсь, что когда-нибудь мне придется заплатить за свои убеждения собственной жизнью, но это меня не останавливает.
Кассий собрал их бумажные тарелки и стаканы.
— Знаете, Траффорд, — тихо сказал он, — когда-то прививку от столбняка делали всем поголовно. Если бы ваша первая дочь родилась в те дикие, первобытные времена, она имела бы все шансы стать взрослой.
11
Когда Траффорд вернулся домой, Чантория кормила грудью их новорожденного ребенка. Она устроилась на кушетке нагая, если не считать шлепанцев и полотенца, прикрывающего двухдневную щетину на лобке.
— Привет, дорогая. Привет, малышка, — поздоровался с семьей Траффорд. — Привет, Куколка, — добавил он, кивнув в сторону экрана. Как там у нас в чате — все нормально?
— Все отлично. Спасибо, Траффорд, — ответило ему цифровое изображение Куколки, хрустя засахаренным миндалем.
Траффорд перегнулся через столик для видео игр, чтобы поцеловать жену. В крохотной, загроможденной мебелью комнатке ему было нелегко привести свои губы в соприкосновение с подставленной щекой Чантории. Она сидела, подобрав под себя ноги, и Траффорду пришлось опереться на них обеими руками.
— Ай! Мои вены!
— Извини.
На их кушетке могли сесть рядом только двое — она была лишь немного больше плоской коробки, в которой ее привезли, и тем не менее целиком занимала собой одну из стен. И все же Траффорд с Чанторией понимали, как повезло им с жильем. Ведь в этой квартире с раздельными гостиной и спальней их было всего трое, хотя по закону здесь могли бы разместиться шестеро. А в действительности почти все соседние здания были заселены еще плотнее. Многие разросшиеся семьи из десяти или даже двенадцати человек теснились в квартирах с площадью меньшей, чем у них. Гнев Любви превратил Лондон в очень маленький город, который к тому же неуклонно продолжал сжиматься.
— Кто-нибудь делит с тобой удовольствие? — Поинтересовался Траффорд.
— Трое, — без особенного энтузиазма ответила Чантория, кивнув на веб-камеру, которую она кое-как пристроила на подлокотнике кушетки, чтобы желающие могли наблюдать за процессом , кормления.
Траффорд тронул кнопку на своем коммуникаторе, и на стене появились лица трех человек, которые делили с Чанторией удовольствие. Два из них были тоже матерями из их жилого комплекса — обе, конечно, сидели обнаженные, причем одна кормила младенца грудью, как Чантория, другая, только что потерявшая годовалого ребенка из-за коклюша, просто эмотировала за компанию. Нажав другую кнопку, Траффорд добавил громкости.
— Я уже привыкла к мысли, что все на свете делается с какой-то целью, — говорила та, у которой умер ребенок. — Сейчас мой малыш там, где ему хорошо. Сейчас ему тепло и уютно в объятиях Любви...
— Привет, Незабудка, — сказал Траффорд, вложив в голос как можно больше сочувствия. — Как ты?
— Потихоньку. Спасибо, Траффорд. Стараюсь быть сильной, — откликнулась Незабудка, промокая глаза розовым кухонным полотенцем. — Я как раз говорила, что это испытание должно сделать меня лучше — я знаю, что так запланировала Любовь. Я часто обращаюсь к ней после того, как умер мой Сникерс, и она явно хочет, чтобы я была си... силь..