Кавалерист не пропускал мимо ни одной ее подружки.
С Незабудкой ему все равно ловить было нечего.
Разумеется, были и многократные публичные примирения, когда отец Бейли напоминал поссорившимся супругам, что только Бог-и-Любовь может показать им дорогу к знаниям и самосовершенствованию. После этого под восторженные крики паствы Незабудка позволяла Кавалеристу заключить себя в объятия и оприходовать прямо на полу исповедальни, и некоторое время все снова шло хорошо.
— Его все равно в тюрьму посадят, — сказал Траффорд, хотя у него и не было ни малейшего желания обсуждать судьбу Кавалериста.
— Думаешь?
Недавно Кавалериста арестовали и вскоре должны были судить за то, что он вломился в мусульманское гетто на машине с целой шайкой головорезов. Они похитили оттуда двоих парней и насмерть забили их бейсбольными битами.
— Год точно получит.
— После того как они подложили бомбу в наш торговый центр? Да нет, вряд ли.
— Бомбу подкладывали не те мальчишки, которых убил Кавалерист.
— Ты почем знаешь?
— Знаю. Те взорвались вместе с бомбой разлетелись на миллион клочков.
— В общем, я желаю Незабудке в следующий раз выйти за нормального парня, — сказала Чантория. — Теперь, когда она потеряла Сникерса, ей нужно на кого-то по-настоящему опереться.
И вновь Чантория предоставила Траффорду шанс, которого он ждал. На этот раз он осторожно завел беседу о том, что было у него на уме.
— Я сегодня познакомился с одним человеком, — сказал он. — Ну, не то чтобы познакомился: мы и раньше встречались, на работе, за чаем, ели вместе всякие там торты и пончики... А сегодня разговорились. Вернее, это он со мной заговорил. Пригласил на ланч. Мы ели фалафель.
— Просто в голове не укладывается, что это ты вдруг ляпнул Незабудке! — неожиданно воскликнула Чантория. — Какая муха тебя укусила? Будешь выдавать такие комменты — тебе в сети все косточки перемоют!
— Мне не понравилось, как она тебя отшила, когда ты выразила ей сочувствие.
— У нее же ребенок умер!
— Ладно, не хочу я говорить о Незабудке. Я рассказываю тебе про того человека.
— Про какого еще человека?
— Про того, который пригласил меня на ланч. Его зовут Кассий. Он уже довольно старый.
— Ну и что?
— Он как будто... как будто бы знал меня.
— О чем это ты?
— Ну, то есть он догадался, что... что иногда... я люблю оставлять свои мысли при себе.
Во второй раз за этот вечер краска отхлынула с лица Чантории.
— Я тебе говорила, что рано или поздно люди заметят! — прошипела она. — Всё твои дурацкие секреты! Тебе обязательно быть таким психом? Почему надо держать что-то при себе? Какой в этом смысл? Ох, доиграешься ты!
— Ни до чего я не доиграюсь, солнышко, — терпеливо сказал Траффорд. — Это просто помогает мне жить. Ты и сама иногда так делаешь.
Траффорд покосился в другой конец комнаты, где лежал на кухонной банкетке их старый карманный компьютер. Они составляли на нем списки продуктов и вели с его помощью домашний бюджет, но Траффорд знал, что Чантория иногда пользуется им как блокнотом, записывая случайные мысли и наблюдения, которые потом не переносит в ноутбук и не выкладывает на своем блоге, — мелочи, которые никто не узнает и не прочтет, кроме нее самой. Иногда она даже придавала своим тайным мыслям рифмованную форму. Было время, когда Чантория показывала эти наброски Траффорду. Когда они вместе смеялись и плакали над странными, бессвязными заметками, которые ей почему-то хотелось внести в компьютер и которые он считал прекрасными, а она — чепухой. Но эти дни давно прошли. Только могущество молодой любви на краткий период наделило Чанторию силами, необходимыми для того, чтобы делиться своими секретами с близким человеком.
— Я этого уже почти не делаю, — возразила она.
— Знаю, — грустно ответил Траффорд.
— А кроме того, в этом нет ни капельки неуважения к Создателю, — продолжала Чантория. — Какой может быть вред от стишков?
— Если от них нет вреда, зачем ты держишь их в тайне?
— Я ничего не держу в тайне! Я просто не... Просто я забываю их выложить, вот и все. Я не псих. Я не считаю себя какой-то особенной. А вот ты — тебя уже поймали, и теперь нам придется плохо. Они знают, что у тебя есть секреты.
— Кассий — не они,—уверил ее Траффорд. — Он — это он, и его нам бояться нечего.
— Откуда ты знаешь, что он не из полиции?
— Чтобы полицейский годами сидел в углу моего офиса, дожидаясь удобного случая подловить меня? — откликнулся Траффорд. — Выходит, я гораздо более важная персона, чем полагал.
Он слегка смутился, почти дословно повторив язвительные слова Кассия, которыми тот ответил на его собственные параноидальные опасения. Но это был хороший ответ, продиктованный логикой и фактами. Чантории казалось, что Траффорд может угодить в лапы инквизиторов; он же вывел путем умозаключений, что это крайне маловероятно.