— Обязательно, Куколка. Мне это нравится!
Траффорд слушал их разговор из кухни. Он знал, что Чантория лжет. Ей это никогда не нравилось — не понравится и сейчас. Чантория ненавидела фитнес-центры; это было одним из ее секретов, а то, что Траффорд знал об этой ненависти, было одним из его секретов.
Подавляющее большинство женщин ожидало очередного визита в фитнес-центр с нетерпением, поскольку почти никаких физических упражнений там делать не требовалось. Множество спонсируемых Храмом заведений, которые женщинам полагалось посещать для восстановления после родов, предлагали своим клиенткам сеансы массажа, паровые ванны, семинары по аутотренингу, коллективные холистические процедуры и экстравагантные религиозные ритуалы. В основном же клиентки просто болтали друг с дружкой, завернувшись в простыни, и по ходу дела в огромных количествах потребляли разнообразные "целебные батончики" и "укрепляющие напитки". Таким образом, фитнес-центры активно поощряли лень, безволие и чревоугодие, не отягощенное чувством вины. В результате посетительницы чаще набирали чем сбрасывали вес. Да и вообще, многие женщины успевали снова забеременеть, так и не успев восстановить фигуру. Тем не менее было очень важно продемонстрировать свою неукротимую тягу к самосовершенствованию. Если ты занимаешься спортом себе в угоду, значит, ты себя любишь, а любовь к себе считалась одной из форм любви к Богу.
Но для Чантории походы в фитнес-центр были сущим мучением. Ей не хватало самоуверенности для того, чтобы чувствовать себя в обществе свободно. Траффорд знал, что она пристроится где-нибудь на отшибе, закутавшись в простыню, и вскоре волей-неволей отправится делать упражнения. В итоге она проведет день с командой "качков" — убежденных холостяков и старых дев, потея на тренажерах и даже не останавливаясь по примеру многих из них, чтобы вколоть себе стероиды.
— Траффорд! — позвала Чантория из туалета. — Помоги мне побриться. У меня живот дряблый, ничего из-за него не вижу.
Траффорд не стал возражать. В фитнес-центре Чантории придется зайти в общую душевую, а показаться на людях с волосами на интимном месте было немыслимо. Женщинам не запрещалось иметь на теле волосы, однако все знали, что это — клеймо Любви, которым она наградила дочерей Дианы ради того, чтобы подвергнуть их женственность подлинному испытанию. Появление волос на теле девочек-подростков считалось доказательством нечистоты, а кем может быть женщина, если она нечиста? Только проституткой или, хуже того, лесбиянкой. Всякая женщина, которая была настолько нескромна и настолько не уважала себя, что выставляла напоказ свою богоданную розочку, не удалив с нее волосяной покров, заслуживала самого сурового порицания со стороны общественности, и можно было не сомневаться, что она свое получит.
Где-то в глубине души, там, где он хранил свои секреты, Траффорд задавал себе вопрос: а зачем Любовь вообще наделила женщин волосами на теле, если эти волосы так ее раздражают? Неужто нельзя было придумать более простой способ проверки женской чистоты и добронравия, чем заставлять бедняжек тратить столько времени и сил на депиляцию? И второе: если самым гнусным преступлением на свете считается педофилия, зачем общество настаивает на возвращении женских половых органов к тому состоянию, в каком они находились прежде достижения половой зрелости? Траффорд видел женщин с невыбритым пахом только однажды — во время школьной экскурсии в Музей естественной истории. Женщины, которых умелый художник изобразил танцующими среди динозавров на заре творения, были невинными дикарками, первыми людьми, еще не успевшими уразуметь, чего ждет от них Бог-и-Любовь. Траффорд был очарован их внешностью, и это очарование не развеялось до сих пор. Значит, вот как в действительности выглядит обнаженная женщина! Если ее и впрямь создал Бог, то именно такой — и тем не менее он покорялся настояниям жены и упорно соскребал щетину с ее розочки, покуда она не становилась похожей на розочку десятилетней девчонки. Втайне Траффорд мечтал видеть свою жену не полуребенком, а истинной женщиной, но об этом не могло быть и речи: ведь только язычница способна позволить своей розочке зарасти, как физиономия у бородатого мужика. Поэтому Траффорд всунулся в крошечный туалет, кое-как пролез между унитазом и стеной, присел на корточки между раздвинутыми ногами Чантории и послушно принялся орудовать мылом и бритвой.
Чантория стиснула зубы и крепко вцепилась обеими руками в сиденье унитаза. Швы, оставшиеся после родов Мармеладки Кейтлин, были еще свежими и только что не кровоточили.