Первым делом эти дружелюбно настроенные полузнакомые люди сообщили ему, что представители технических служб, обследовавшие курьера, доставленного на базу с помощью грузового корабля, удивились тому, что единственный пассажир с помощью простого набора ремонтных инструментов, действуя одной рукой, сумел управиться с таким сложным делом. Все знали, что каждый автопилот, использующийся на военных кораблях, так же надежно «защищен от дурака», как и любой сложный соларианский артефакт. После тщательного обследования приборов инженеры смогли сказать только одно: возможно, временный выход из строя автопилота был вызван действием некоего оружия берсеркера или комбинированным действием разных видов вооружения. Обе воюющие стороны иногда использовали устройства, искажавшие информацию или портившие системы ее передачи. Мозговые лучи делились на две основных категории: включающие и рассеивающие.
Внутренне напрягшийся Гифт не заметил ни малейшего признака осуждения. Наоборот, все относились к нему по-дружески и с уважением. И тогда он начал понемногу успокаиваться.
Маленький курьер, доставивший Гифта домой, тоже слегка пострадал от оружия берсеркера. По скутеру сделали выстрел в тот момент, когда спасение было совсем близко. Но его пассажир понес лишь небольшой физический урон, не считая вполне понятного психического шока.
Часть информации из-за насильственно прерванной миссии корабля-разведчика была повреждена куда сильнее. Хотя, возможно, потери были невелики, но в таком деле каждый клочок сведений расценивался на вес золота, поскольку за него приходилось платить человеческими жизнями.
Версия, которой космонавт Гифт неуклонно придерживался, отвечая на вопросы дебриферов, и которую они, казалось, готовы были принять, имела одно слабое место — двух его товарищей. Это бросало на него тень. Во всяком случае, так подсказывала Гифту интуиция. Он смутно понимал это и начинал тревожиться.
У Нифти было сильное желание изобразить эту несчастную пару беззаветными героями, добровольно пожертвовавшими жизнью ради того, чтобы дать ему возможность улететь вместе с грузом бесценной информации. По крайней мере, это он мог для них сделать. Но ему не хотелось говорить об этой стороне дела больше того, что было совершенно необходимо. Внутренний голос подсказывал, что попытка убедить в чем-либо тех, кто вел опрос, была бы ошибкой.
Он заново пересказывал свою историю, когда из своего личного кабинета, шаркая ковровыми шлепанцами, вышла сама легендарная командор Р (которую за глаза шепотом называли Мамой Р) — привидение с растрепанными волосами мышиного цвета, облаченное в распахнутое кимоно поверх бесформенного свитера и брюк армейского образца. Ее появление напомнило Гифту пушкинскую «Пиковую даму». Мама Р смерила его взглядом влажных карих глаз, робко кивнула и сказала несколько тихих слов.
Ошеломленный Гифт понял, что такое случалось здесь редко; все, кто присутствовал в комнате, дружно вытаращили глаза.
Он пошел за ней, раздумывая, не следует ли взять под козырек.
В ее кабинете — убогой маленькой комнатушке — обращало на себя внимание только одно: степень царившего здесь беспорядка.
Командор Р была самым гражданским человеком из всех, кого приходилось встречать Гифту. Каждому было ясно, что если бы эта женщина не была гением чистой воды, ее равнодушия к собственному внешнему виду и манерам не потерпели бы ни в каком роде космических войск. Гифт встречался с этой поразительной женщиной всего один раз, да и то мельком. Это произошло, когда командору представляли небольшую группу новичков (в которую входил и Траскелук). До того момента они о ней и слыхом не слыхивали.
Сидя в кабинете командора Р и рассказывая подробности катастрофы, в которой ему удалось уцелеть, Гифт тщательно придерживался версии, которую излагал в госпитале: он был ранен, оказался на борту курьера в полубессознательном состоянии, а поэтому не может полностью полагаться на свои воспоминания.
Каждый, с кем космонавт первого класса Себастьян Гифт сталкивался в госпитале, уверял его (еще до того, как Нифти пришло в голову спросить об этом), что после выписки его отправят домой на долечивание.
Он сомневался, что Хайпо так легко и быстро выпустит его из своих лап. Но все шло к тому, что его действительно отпустят. Гифт был рад этому, потому что в последние дни бывали моменты, когда он отчаянно, почти по-детски тосковал по дому.
Но сейчас надо было думать о деле. Командор Р думала, что он больше никогда не отправится в дальний космос и не захочет подвергнуть себя риску попасть в плен, и по собственному почину предложила ему заниматься внутренней работой в учреждении, сотрудниками которого они оба являлись.
— По возвращении из отпуска вы начнете осваивать новую работу вдали от передовой, — сказала она.
Как бы там ни было, а Гифт и его товарищи свой долг выполнили.
Нифти понимал, что не получил полного представления о своих новых кабинетных обязанностях, но намек был ясен: если он не мечтает о другой работе, то может вернуться в Хайпо прямо сейчас или сразу же после отпуска. Понятно, что у командора не было другого выхода. Она и так сказала слишком много. Предполагалось, что скоро Гифт получит ответ на все свои вопросы. Он был потрясен тем, что происходило в этом подземелье. Оказывается, его корабль-разведчик и сотня ему подобных, собирая сведения стратегического характера, действительно подвергались огромному риску.
Но показывать это было нельзя. Чуть что — вылетишь в два счета. Командор Р славилась своей решительностью. Ее внешность была обманчивой. Детское личико и широко открытые глаза делали Маму Р похожей на супругу пожилого воспитателя детского сада.
— Предположим, — тихим голосом сказала она Гифту, — что мы захватили вражеский корабль и не отпустили его. Конечно, предполагаемый адресат не получит — конечно, если это сообщение не будет продублировано — информации, которую нес курьер, и не сумеет использовать ее. Это значительно снизило бы ценность нашей находки.
— Да, понимаю.
Новая система обещала стать намного более эффективной, но ее еще надо было довести до ума. Ее главным новшеством было то, что информация курьера берсеркера каким-то образом сканировалась не только без остановки корабля, но и без малейшего изменения его курса.
В этой системе эзотерика использовалась наравне с физикой и математикой. Гифт имел кое-какую подготовку в этих областях, но если он собирался быть полезным родному ведомству, ему следовало еще подучиться.
— Насколько мы знаем, враг несилен в фундаментальных исследованиях, хотя пока умудряется поддерживать паритет в гонке вооружений. Поэтому есть основания надеяться, что некоторое время наш метод «X» будет продолжать оставаться для них загадкой.
Планом операции была предусмотрена расстановка и функционирование некой «сети», способной засекать значительную часть курьеров берсеркеров и охватывавшей чрезвычайно большие расстояния. Внутри этого района космоса курьеры проверялись и сканировались специальными квантовыми приборами. Хранившаяся на борту информация прочитывалась, но при этом курьеры не получали видимых повреждений. По крайней мере, разведчики соларианцев надеялись, что квантовое считывание не оставляет после себя никаких следов.
Закончив беседу с Нифти, командор Р послала его к секретарше, и та набрала на экране компьютера приказ о том, что космонавту первого класса Себастьяну Гифту предоставляется двадцатидневный отпуск для поправки здоровья.
Выйдя из офиса с приказом в руках, он почувствовал себя намного лучше.
Его родители и все те, кого он считал родными и близкими, жили на Земле, всего в двух сутках межзвездного космического полета.
Как ни странно — впрочем, для людей, которые сражались с берсеркерами, являвшимися воплощением смерти, в этом не было ничего странного, — здесь, в мирном раю, располагались значительные военные силы, а местный гарнизон включал специалистов по многим областям знаний. Военная база была лихорадочно восстановлена после массированной атаки берсеркеров, последовавшей около половины стандартного года назад.