Позаботившись об этом, адмирал велел спустить флаг и перенести себя на корабль меньших размеров. Было ясно, что берсеркер-матка, на котором он пребывал доселе, обречен.
Электронные компоненты с адмиральской программой занимали объем, равный объему голов нескольких соларианцев. Когда мозг бездействовал или перемещался в другое место, его помещали в массивный металлический корпус и присоединяли к источнику энергии, что значительно увеличивало габариты компьютера.
Требовался новый стратегический план. Нужно было придумывать и осваивать новые пути достижения вечной и неизменной цели берсеркеров — уничтожения всего живого в галактике.
Но до другого берсеркера-матки, где действительно были живые единицы, этот приказ так и не дошел. Первое или второе попадание соларианского снаряда — теперь были повреждены все четыре берсеркера — уничтожило или, по крайней мере, повредило память большой машины и практически лишило ее дееспособности.
С разрушением малого мозга, отвечавшего за доброжилов, бортовая компьютерная сеть временно полностью забыла, что на корабле вообще есть какие-то живые единицы.
Гифт, стоя лицом к лицу с двумя доброжилами, прекрасно слышал крики Флауэр, гремевшей своей цепью и умолявшей освободить ее, но запрещал себе смотреть на нее. Он даже сумел выдавить подобие улыбки.
Лаваль и Гаврилов, оправившиеся от первого шока после взрыва бомбы, смотрели друг на друга и, казалось, были готовы убить один другого. Причина для этого была только одна: каждый старался продемонстрировать Учителю свой энтузиазм в уничтожении себе подобных.
Гаврилов не мешал заковывать Флауэр и оставался равнодушным к ее мольбам. Лаваль же намеревался использовать ее явно не как машину. Но в данный момент оба мужчины забыли о ее существовании.
Другая женщина, имени которой Гифт так и не узнал, была уже мертва. Соларианский снаряд быстро и милосердно лишил ее жизни. Труп лежал под краем платформы подъемника, вырванной из палубы взрывом и упавшей на угол жилого отсека.
Несмотря на контузию, Тамплиер освободился от своих уз, когда взрыв на нижней палубе вывел из строя систему энергоснабжения. Его бесчувственное тело, теперь полностью видимое и облаченное в комбинезон космонавта, привалилось к балке на полпути между Гифтом и открытым люком маленькой яхты.
Под их ногами творился ад кромешный. Вторичные взрывы продолжали сотрясать погибающий корабль.
Гаврилов тоже подумал про яхту как средство спасения и начал доказывать, что надо воспользоваться ею, перебраться на другой большой корабль и продолжать служить Учителям, борясь с человечеством — конечно, сохранив при этом свои жалкие жизни.
Но Лаваль никуда не собирался улетать. Он что-то бормотал о проверке лояльности. Если Гифт не ослышался, несколько минут назад эти люди просили Учителя испытать их преданность.
Лаваль и Гаврилов повернулись к Гифту одновременно. Оба были удивлены появлением незнакомца, но по выражению их лиц Гифт мог сказать, что смысл его появления до них еще не дошел. Похоже, его хитрость не срабатывала. Эти ослы никак не могли понять очевидное: Гифт — берсеркер, новейшее тайное оружие, долгожданный андроид, который может жить среди соларианцев, будучи неотличимым от них.
Не обращая внимания на этих тупиц, он шагнул вперед, остановился рядом с Флауэр и попытался освободить ее. Тут будущий вице-король очнулся и попросту рявкнул на пришельца как на обычного человека.
Гифт снова напомнил себе, что надо управлять голосом, сделать его срывающимся и неуверенным, как будто проклятые машины еще не достигли совершенства в таком простом деле.
— Зложить, — сказал он, пытаясь остановить Лаваля ледяным взглядом, — зложить, назад!
Но Лаваль только злобно зыркнул на него, а потом требовательно спросил:
— Ты кто такой, черт побери?
Гифт не смог придумать ничего лучшего, как ответить ему презрительным молчанием. Тут «вице-король» стремительно обернулся, сделал два шага по наклонной палубе и оказался рядом с неподвижно застывшим ремонтным роботом. Последний взрыв опрокинул того на палубу, как и множество других предметов. На спине робота было что-то вроде вещмешка. Лаваль протянул руку и вынул оттуда паяльную лампу.
Краем глаза Гифт видел Флауэр, слышал ее крики и мольбы о помощи. Не обращая на нее внимания, он шагнул вперед, навстречу метнувшейся к нему струе ослепительного пламени.
Похоже, Вселенная внезапно раскаялась в тех гадостях, которые она устроила Нифти Гифту.
Позади, всего в пятидесяти шагах, ждал тот самый корабль, который доставил его и Флауэр прямиком в лапы берсеркера. Насколько было известно Гифту, двигатель и автопилот находились в полной готовности. Да и с какой стати должно было быть по-другому? Люк корабля выходил прямо в помещение, где можно было дышать. Воздух начинал выходить, но немного времени еще оставалось.
Отверстие, дававшее доступ к корабельному люку, автоматически запечатывалось. Там имелось что-то вроде замка, иначе любая швартовка убила бы всех пленников берсеркера. Но Гифт был уверен, что в прозрачной стене, удерживающей воздух, есть более мелкие отверстия. Он слышал, как в эти отверстия со свистом просачивается его жизнь и жизнь всех остальных.
Когда Лаваль шагнул к нему с паяльной лампой, Гифт бестрепетно вытянул вперед левую руку. Эта тактика позволила ему схватить инструмент прямо за сопло. Когда струя пламени отхватила большую часть его искусственной кисти, Гифт почувствовал лишь покалывающую вибрацию. Не теряя времени, он правой рукой схватился за рукоятку лампы и вырвал ее у парализованного страхом Лаваля.
— Хрупкая единица Лаваль, — сказал он слегка квакающим голосом берсеркера, — если ты все еще хочешь быть записанным, то можешь сделать первый шаг в этом направлении. Сейчас мы избавим тебя от твоего мерзкого органического тела.
Гифт сделал равнодушное лицо и поднял руку вверх, демонстрируя публике свою рану и шокирующее отсутствие крови. Когда наступила мертвая тишина, он сказал, стараясь говорить ровно и бесстрастно, как мог:
— Все-таки зложить. Учитель накажет вас обоих.
Остатки кисти мешали Гифту. Он протянул к ним здоровую руку и, обжигая пальцы, вывернул бесполезную кисть из механического запястья, которое еще крепко держалось на своем месте.
Лаваль застонал. Его глаза смотрели на остатки искусственной руки взглядом приговоренного к смерти. Когда Гифт повернул лампу и разрезал «вице-короля» сверху донизу, тот даже не попытался защититься. Его плоть дымилась, одежда горела.
Гаврилов, который был не в состоянии отвести взгляда от механической кисти и предплечья Гифта, мгновенно поверил в то, что перед ним действительно машина.
— Учитель, прости меня!.. Я был так глуп… Я… я думал, что ты такая же хрупкая единица, как я сам. — Он смотрел на Нифти со странной смесью мольбы и преклонения.
Но мгновение спустя этот выживший соперник сделал шаг назад, посмотрел на лоб Гифта, поднял дрожащий указательный палец и выдавил:
— Кровь…
Должно быть, Гифт поцарапался, когда падал, но не заметил этого.
— О’кей, — сказал Нифти Гифт. — Я очень реалистичен. Они сделали меня вполне убедительным. Я выгляжу в точности как космонавт-зложить. Чертовски героический космонавт-зложить. — Он подошел к Гаврилову и вытянул вперед руку с лампой. Оружие было очень эффективным, но убивало не сразу. Гаврилов сделал попытку увернуться, и Гифту пришлось слегка придержать его. В остатках воздуха запахло гигантским шашлыком.