— Как вам трасса?
— Сырая, шины скользят, заносит, — выдает он, запыхавшись.
Ведущая, нахмурившись, кивает.
— Тяжело даже на спецрезине, — продолжает Платон. — Всем соперникам удачи. Кто еще не ездил, готовьтесь к полной жопе.
Я обнимаю его сама, прижимаюсь. От него пахнет потом — значит, перенервничал.
Машина, собранная какими-то механиками. Детали по двадцать рублей и по многу тысяч. Штурман. Еще и погода подвела. Чертовы факторы, определяющие его жизнь. И мою тоже.
— Пусть больше не будет дождя, и за ночь дорога подсохнет.
— Хорошо бы.
— Иначе гонщикам придется несладко. Вы выкрутитесь, Платон?
Он усмехается:
— С божьей помощью.
Машина Егора останавливается поблизости, ведущая бежит снять первые впечатления Смолина-младшего. В это время гремит гром, и я спешу в укрытие, чтобы снова не промокнуть.
Платон садится за руль и едет к шатру.
Глава 48
Платон
В ралли берет сезон тот экипаж, что наиболее универсален. Способен стабильно показывать высокий темп в любую погоду, на любом типе дорожного покрытия, при любом уровне нервного напряжения.
Я кошусь на Егора и сжимаю зубы. Иногда мне кажется, что моему бате нравится ставить эксперименты, сталкивать, рушить, строить что-то новое. Он считает, что люди, особенно спортсмены, — это металл, из которого можно выковать нечто приличное. Может, он и прав в чем-то, не знаю.
Но какого хрена отец уговорил Егора ехать в руле? Это не его спорт, не его цель. Егор идеально концентрируется, его точность и способность за секунду рассчитать нужные углы — врожденная. В ралли эти качества нередко вредят: заезд длится долго. Лучший в моменте — не значит лучший на протяжении трассы.
Я стою под шатром. Дождь шел всю ночь, сейчас погода ясная, светит солнце.
— Давайте отметим наших дорогих зрителей, которым интересно! — гремит из колонок голос ведущего. — Реально интересно. Респект! Зрители голосуют рублем, временем и здоровьем. Они хотят быть здесь. Они хотят быть здесь сейчас! Ха-ха. И это круто. Где еще вы увидите «боевые» автомобили в таком инопланетном антураже? Такие команды — лучшие из лучших. Картинка блеск. Вас ждут трамплины, хитрые связки с перепадами высот. Скучно не будет! Особенно нашим славным пилотам. Итак, по итогам квалификации мы имеем следующие результаты...
Элина кладет руку мне на спину, стоит позади. Тепло от прикосновения. Я смотрю вперед, пульс ровный, настроение ровное. Без перепадов. Без агрессии, без качелей, и, как следствие, будет без ошибок. Сегодняшняя погода не для трюков, первым приедет тот, кто поедет максимально стабильно. А у меня нет поводов нервничать.
— Марсель сидит в машине, — говорит Элина. — С закрытыми глазами.
— Прокручивает сборку, ага.
Чувствую, как между лопатками прижимается вторая ладонь. Эля за меня... молится? В груди замирает на мгновение, потом становится еще теплее.
— Шаманит, мне кажется.
Усмехаюсь и оборачиваюсь. Она, разнервничавшись, опускает руки. Я беру ее ладонь, целую и кладу себе на грудь.
— Ты умеешь волноваться, оказывается. Кто бы мог подумать раньше?
— Раздолбанная Сильвия. Кто бы мог подумать, что я дам в ней, да еще и тебе, — тут же ядовито парирует Эля. У самой глаза круглые, блестящие. Напуганные.
— Много-много раз, — выдыхаю.
Она краснеет.
Элина очень нежная девочка, хоть и не показывает этого. Самая нежная из всех, что мне встречались. Ее хочется обнимать, ее ценность не имеет пределов и границ.
— Иди сюда.
Обнимаю, целую в лоб.
— Ты хоть наложила парочку цыганских заклятий на меня? — отшучиваюсь.
— Я только привороты умею, — бурчит она. — И дождь вызывать. Надо?
Я смеюсь:
— Пока нет.
— Платон, Егор, пора! — окликает отец.
— Уделай их всех, — говорит Эля решительно.
Киваю. Мы коротко целуемся, и я надеваю шлем.
Долгий взгляд в глаза как прелюдия, как разгон. Улыбаюсь, и Эля улыбается в ответ чуть наивно и счастливо. Скорее бы вернуться к ней. Я впервые думаю о том, что в реале мне не менее хорошо, чем за рулем.
Предвкушение гонки тем временем пальцы покалывает. Оно настолько тягуче-острое, что иногда лучше самой гонки.
Иду к машине. Готовность предельная.
На Егора поглядываю. Он на меня не смотрит совсем — заряжен, напряжен, упрям как никогда. Херово, что брат будет на трассе в машине без меня. Сложно доверить кому-то свою семью, а он — ее часть. И мне не нравится его штурман.