- Мам, привет! Я же просил не прилетать, - морщится Платон немедленно. - Послезавтра меня выпишут.
Но она его будто не слышит, на меня смотрит. И когда я ловлю взгляд, читаю в ее глазах столько ненависти, что ощущаю дурноту. Она смотрит, как я сижу на кровати Платона, держу в руках чашку с кашей и ложку. Рядом салфетки. Я помогаю ее сыну позавтракать, и тот абсолютно счастлив. Он просил ее не прилетать. Потому что у него есть я, и теперь — это моя задача, о нем заботиться. И он хочет, чтобы именно я его кормила, именно я помогала и была рядом. Он, конечно, любит мать, но больше не нуждается в ней так, как в детстве. И близко не так. Он сам попросил меня приехать и помочь, чтобы не беспокоить медсестру, а ей сказал не приезжать.
Потому что у нас с ним наметилась семья. Потому что я больше всего на свете хочу о нем заботиться, а он так на меня смотрит, будто это я его обезболивающее, а не уколы, что ставят трижды в день.
Всё это зависает в воздухе. Пусть не так детально для его матери, но смысл очевиден. И ее взрывает.
Людмила Михайловна вдруг начинает на меня кричать, обвиняя во всем, оскорбляя. Она говорит, что меня нужно было охмурить ради брата депутата, что так придумал Рыбаков, но ситуация вышла из-под контроля! Платон и Егор синхронно поднимаются, чтобы ее остановить. Платон через боль подходит, встает между нами. Перебивает громко:
- Выпей воды! Выпей воды сейчас же! Что ты, блин, несешь, мама!
Я застываю. Потому что самое ужасное во всей этой ситуации — Максим, который стоит в проходе и подслушивает.
Голова начинает кружиться, на его лице непроницаемая маска.
Через пять секунд, узнав все, что хотел, Макс заходит в палату и говорит мне:
- Идем, Элина. Тут достаточно.
По лицу Платона считывается что-то вроде: твою мать.
- Дайте мне минуту, я ее успокою.
Сильно бледнеет, очевидно, от боли. Мое сердце сжимается, но я ничего не могу поделать.
Выхожу вслед за Максом в коридор, чтобы дать Платону ту самую минуту. А потом... вместе с братом уезжаю в аэропорт.
Глава 50
Платон
Теннисный мячик тут не поможет.
На автомате делаю несколько шагов к двери, но резко останавливаюсь. В пот швыряет, дурнота подкатывает. На пару секунд становится темно.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Под звон в ушах прислоняюсь плечом к косяку, голову наклоняю и захожусь в истошном, сука, кашле. Легкие собственные еще немного и выплюну.
Перед тем, как дверь закрыть, Элина оглянулась и посмотрела так, что понятно стало — больше она не придет. Слишком унизительная сцена для всех ее участников.
Я в трико, с перемотанными руками, обросший. Так себе видок на фоне ее брата-депутата, прилизанного и с иголочки. Мозг быстро сопоставляет факты, перед глазами фотка ее бывшего — мопса с барбершопа. Искала, значит, парня внешне подстать брату.
Вот только я ни хуя не понимаю, когда работать и тренироваться, если столько времени внешности уделяешь.
Чувствую прикосновение, и оборачиваюсь.
Поднимаю глаза, не без труда взгляд фокусирую.
Смотрю на маму. И глазам не верю.
На лице моего самого близкого человека так явно читается облегчение, что внутри всё леденеет от нестерпимого раздражения и разочарования. Ты же та, что желает мне добра и счастья. Я же тебе сказал: буду жениться. Влюбился по уши, она — та самая, и внутри у меня столько к ней нежности, что я даже не подозревал, что такое способен инженер-слесарь испытывать.
Из-за тебя Элину увел брат, и правильно сделал, я бы тоже сестру увел. А ты... радуешься?
- Платон, ну что опять вы натворили! - переключается она на аварию, начинает журить, как обычно это делала после каждого краша с раннего моего детства. - Ругать не буду, это все моя вина, вышла за идиота! Где были мои глаза? Мой мозг?! Скотина Игорь, ненавижу его и его гонки, будь они прокляты. Вы голодные, ребята? Так и знала, я вам столько привезла... сейчас накормлю обоих.
- Я не хочу есть.
- Силы нужно восстановить быстро, поправишься сейчас.
- Мама, перестань, - натянуто.
- Твоя так называемая девушка, - она фыркает, - могла бы и приготовить что-то. С голоду без меня помрешь...
- Мама! - перебиваю.
Она замирает. Моргает быстро, вот-вот заплакать готова. Смотрю в упор.
- Ты что натворила? Где ты эту чушь про Элю вообще услышала?
- Мне Паша... ПалСаныч всё рассказал, что это план ваш.
- Пиздец!
Подхожу к кровати, сажусь.
- Платон...