А у меня вдруг холодок пробегает по спине. Дело же в суровом местном климате?
У трека собралось больше всего народу, приходится даже протискиваться, чтобы подойти ближе. На дне рождения Фёдора столько людей, сколько не бывает на цыганских свадьбах, о которых рассказывала Папуша. Еще рывок, и мы выходим в первый ряд.
Даже сквозь музыку слышен рев движков. Волоски сами собой поднимаются, я ругаю себя за то, как резко задерживаю дыхание, как крепко прилипает к дороге взгляд. Словно клеем приклеили.
В этот момент из-за поворота вылетает знакомая «Сильвия» без бампера. Несется словно на нас! Ошалев от страха, я замираю, в следующую секунду обдает ветром. Окружающие взрываются криками и овациями.
— Да он сейчас взлетит! — поражаюсь я.
Егор сжимает мои плечи и говорит весело:
— Возможно. Всё окей. Это Платоша, ты привыкнешь.
Спросила бы, зачем мне привыкать к Платоше, если бы меня не потряхивало от мгновенно охватившего возбуждения. Я-то думала, мы со Смолиным-старшим по трассе сегодня гнали на полную. Господи, он вообще переключался тогда на вторую передачу?! Ошарашенно моргаю.
Следом едут еще три машины, которые получается рассмотреть куда лучше. Они легко вписываются в довольно крутой поворот и одна за другой скрываются из поля зрения.
— Быстро? — спрашивает Егор с усмешкой.
Качаю головой.
— Я в шоке. Просто в шоке.
Снова показывается машина Смолина-старшего. Платон громко сигналит — Егор поднимает руку приветственно. Народ у обочины взрывается криками и тоже как по команде вскидывает руки.
«Сильвия» пролетает мимо. Фанаты орут и свистят, а я зябко ежусь, пораженная общим единением. Они Смолина явно обожают! Да ладно!
Оглядываюсь, все еще пораженная скоростью, неспособная дышать полной грудью.
— Не переживай, — подбадривает Егор. — Они знают эту трассу наизусть, здесь просто руль нужно поворачивать в ту или иную сторону. Дорогая ровная.
— Жутко.
— Хочешь, отойдем к трибунам?
Качаю головой, и Егор удовлетворенно смеется.
Включается новый трек, и я немного расслабляюсь, но ровно до того момента, пока Смолин-старший опять не проносится мимо. Скорость и риск гипнотизируют, я пытаюсь представить действия Платона за рулем, его напряженный взгляд. Отчего-то так страшно, что он забудет затормозить, переоценит себя и... вылетит?
Кто-то протягивает стакан, и я вздрагиваю. Засмотрелась и забыла обо всем, а это Егор продолжает заботиться.
— Спасибо. Что это?
— Глинтвейн.
Он делает глоток, как бы демонстрируя, что ничего не подсыпано, и я смеюсь. Принимаю стакан.
— Согрейся.
— Прости. Я тебя знаю два дня.
— Все в порядке, я ж помню, что ты из Москвы, — вешает он здоровенный ярлык на столицу.
Я качаю головой. Пью еще.
— Дело не в этом. Но да, я за много тысяч километров от дома. Там у меня папа и старший брат, а тут... я, получается, одна.
— Больше нет. Смолины берут тебя под крыло.
Егор рассказывает немного о присутствующих, о гонщиках, празднике.
— …Сегодня любой желающий может приехать и погонять за наш счет. Фёдору бы такое понравилось.
— Это разве не опасно?
— Участвуют серийные тачки, неделанные, всё в рамках. — Он ловит мой взгляд: — Выходить из дома тоже опасно, мало ли что у соседа в голове, вдруг за кирпич схватится. На соревнованиях все иначе. Там по-взрослому. Я думаю, тебе понравится еще больше.
Участники заезда, обдавая ветром, делают еще один круг под яростные крики болельщиков.
— Я люблю звук, который издают тачки, — признаюсь громко.
Егор улыбается еще самодовольнее, словно похвалили именно его. Сердце замирает, застывает, вибрирует и ждет. Не смотрю на трек, смотрю на Егора, но сама уже кожей жду порыв ветра, ушами — рев движка. Ну где ты? Где?
«Сильвия» пролетает мимо, кажется, еще быстрее, чем раньше, и только после этого я выдыхаю.
— А ты будешь гонять сегодня? — перевожу тему.
— Если составишь компанию.
— Я?! Что? Не-е-ет, — быстро врубаю заднюю. — Я боюсь такое.
— Не доверяешь?
— Будем считать, я просто трусиха.
Народ почему-то начинает отвлекаться, оглядываться. Странно. Ведь гонщики вот-вот пойдут на предпоследний круг, развязка близка. Крики перерастают в ропот, меняют атмосферу, превращая ее из расслабленно-веселой в тревожную.
На парковке останавливаются три машины.
Диджей резко вырубает музыку. Тачки на треке ревут особенно громко, проносясь мимо. К нам подбегает Марсель и еще несколько парней.
Глава 9
— Агаевы. Да ла-адно, — тянет Егор и как-то сразу меняется, превращаясь из доброго весельчака в агрессивного задиру.