— Да, у меня заботливая мама, — говорю вслух. — Всем такую желаю.
— Простите, Платон Игоревич, больше не буду покушаться на ваши растения.
Стреляю глазами в надувшую губы Москву. Палит в монитор, на меня больше не смотрит.
Возвращаюсь за стол. Чат кипит сообщениями. Я открываю, пролистываю по диагонали.
Элина Одинцова: «А босс-то у нас сыночка-корзиночка! Какая милота!»
Дарина: «Всегда такой был))».
«Понятно, откуда родом его эго. Значит, дважды перепрыгивал в школе через год? Вот так подвиг».
«Людмила Мих им оооч гордится. Ты еще не слышала, какие тосты она толкает на корпоратах. Я сам чуть не захотел за него замуж», — поддерживает Михаил.
«Она приходит на корпоративы?»
«Дааа».
«Дамы и господа, вы в курсе, что ПлИг в чате?»
Элина Одинцова: «Конечно».
Дарина: «Он не читает этот чат, не парься».
«Первое время, когда он съехал, она приносила обеды каждый день, сейчас значительно реже))».
«Юлька на нее сильно жаловалась. Там такие сражения были, мама дорогая!»
Москва: «В смысле сражения?»
«Это тема для личной беседы за бокалом».
«Я так понимаю, мама победила. Аха-ха-ха. Расскажи подрооообнее».
Пишу:
«ПлИг читает чат».
Они обе вскидывают глаза на меня. Дарина хотя бы краснеет, Москве же явно в кайф. Ни тени смущения или сомнений.
Не могу определиться: это полное отсутствие даже зачатков воспитания или намеренное хамство. Вряд ли первое, ведь когда ей надо, ведет себя паинькой. Видит же, что мне некомфортно.
Видит и действует.
Что столица влезет и переиначит сметы, из-за чего у нас теперь жопа полная, было ожидаемо — для этого Одинцову сюда и прислали. Эколог понадобится за два года пару раз, вполне можно было бы обойтись приглашенным спецом. Ее отправили именно надзирать и шпионить. Это работа, ничего личного, я понимаю. Но сейчас Москва переходит границы.
Черт. Сучка самодовольная. Рассматриваю с головы до ботинок несколько раз подряд. Досадливо цокаю языком.
«Щечки». Мама, спасибо.
Сход с трассы на первом же спецучастке.
— Если все повеселились, давайте работать, — устало призываю коллектив.
— Платон Игоревич, можно попробовать ваш любимый суп? Гречневая диета довольно голодная. Я к такому не привыкла.
Заметив, что я поднял глаза, Москва продолжает невозмутимо:
— А что, я еще не повеселилась.
— Гречка полезна, вам не повредит на ней посидеть, — парирую не задумываясь и тут же осекаюсь.
Дарина громко вздыхает.
Зря я. Пиздец как зря. Лицо Элины вытягивается, в глазах мелькает обида — ровно такая же, какую увидел утром. Хотя нет, смертельнее.
Черт. Черт. Я не имел в виду, что она некрасивая и что ей пора худеть. В гречке много железа и все такое.
Вообще, план был, что Москва найдет себе подработку и не будет тут пастись без дела. Ее пальцы летают по клавиатуре, Дарина не отстает, парни тоже подключаются. Я проверяю чаты — пусто.
Провокация закончилась, сейчас все серьезно.
Вечером пишу Элине:
«Я отработал на сегодня. Можем прокатиться, посмотреть вам машину. Егор сказал, на какую сумму вы рассчитываете, я присмотрел несколько неплохих вариантов».
Она не поднимает глаз, сразу строчит:
«Спасибо, не надо».
«Вы злитесь из-за зарплаты или дурацкой шутки? Элина, я не хотел вас обидеть. Вы же сами знаете, что очень красивая девушка, с прекрасной фигурой.
«Еще одно слово, и вы у меня пойдете по статье за харассмент».
Следом падает скрин нашего диалога, где красным подчеркнуты слова про фигуру.
Развожу руками. Класс.
«С вами легко и приятно работать», — отправляю.
«Буду стараться и впредь не разочаровывать».
Глава 14
Элина
— Слышь, Элин, есть вообще-то правило: гоночная машина должна хорошо смотреться с пяти метров, — объясняет Егор матчасть, критически осматривая белую «Ауди». — Не ближе.
Снова смеюсь! Я только что сравнила гладенькую, как яичко, аудюху с помятой заднеприводной БМВ Егора, и тот немедленно кинулся защищать свое сокровище.
Белая ауди — третья машина, которую мы посмотрели за вечер со Смолиным-младшим, а скулы уже болят от смеха. Веселый парень. Полная противоположность злобному братцу, считающему меня толстой и бесполезной.
— Или даже с десяти, если речь о «Сильвии» Платона, — вставляю свои пять копеек.
Егор качает ладонью в воздухе.
— Сливу Платона я бы пока фоткал метров с пятнадцати. — Он хитро прищуривается, словно разделил со мной великий секрет. Подкол братишки. — Но звучит она как песня уже сейчас. И валит без претензий. Так что внешний вид — это ерунда.