— Не исключено. Но мы тебя в обиду не дадим, вдруг ты еще принесешь маффины.
Несколько минут в кабинете тихо.
В чаты меня не включили, доступа к данным не дали, поэтому я еще раз просматриваю публикации и статьи о Смолине, прекрасно понимая, что все видят мой экран. Пофиг. С раздражением впечатляюсь достижениями и регалиями.
Закончил профильную гимназию в четырнадцать, поступил в универ, потом магистратура, аспирантура. Блестяще защитил кандидатскую. Детей нет, женат не был.
Куда он ушел? Не плакать же?
Даже жалко, наорали на такого молодечика.
Платон Игоревич возвращается минут через десять, заплаканным не выглядит. Напротив, веселый и улыбчивый.
Подозрительно. Моя очередь напрягаться.
Он подходит к двери, которая прежде всегда была заперта. За ним плетется, судя по всему, завхоз.
Смолин достает ключ, открывает дверь и говорит вполголоса:
— Вот эту комнату нужно будет освободить и привести в порядок.
В этот момент я осознаю, что не дышала все это время.
Завхоз уходит, а Смолин возвращается к столу. Думаю, что займет свое кресло, но он этого не делает. Стоит над душой. Я поправляю воротник, становится душно.
— Собирайтесь. Съездим посмотрим цех. — Голос настолько прохладный, что понимаю: надо бы отказаться.
Стоит дать мужику время остыть. Хотя бы до послезавтра.
— Сейчас не могу, — говорю я храбро. — Собираюсь пообедать.
— Пообедаете по дороге. Я жду на улице. — Смолин разворачивается и идет к выходу.
— Мы точно за кувалдой, — бубню словно сокрушаясь, подскакиваю и хватаю сумку.
По кабинету вновь проносятся смешки, и из здания я выхожу с улыбкой. Кажется, какие-то подвижки намечаются, несмотря на конфликт.
Улыбка, впрочем, тает, едва я вижу перед собой сомнительную, едва живую японку. Двухдверную!
Максим выпорет, если я в такую сяду. Строгий старший брат уже брал с меня клятву, что я близко не подойду к мотоциклу. Про «Ниссан» он не заикался, но...
Под очень большим вопросом, есть ли здесь подушки безопасности.
Я сглатываю и интересуюсь:
— А вы докрутили подвеску?
Глава 6
Демонстративно проигнорировав вопрос, Платон Игоревич подходит к машине первым и открывает пассажирскую дверь.
Огось. Это что у нас за трансформация в джентльмена?
В тот момент, когда я уже начинаю переживать, не пригрозили ли ему зверской физической расправой, — мало ли какие нравы на этой отвоеванной казаками земле, — Смолин подхватывает пачку документов и тащит к багажнику. Бросает через плечо:
— Падайте.
А. Ну слава богу, просто освобождал место. Подхожу нерешительно.
— Да доедем, — отмахивается он, — не тряситесь.
— Я пытаюсь!
Выражение его лица нужно видеть. Смолин, наверное, напоминает себе , что женщин бить нельзя или что-то в этом роде. Закатывает глаза и качает головой.
Солнышко сегодня яркое, греет совсем по-весеннему. Надеваю солнечные очки, оглядываюсь и понимаю, что мне здесь нравится. В этом городе. Воображаю, что не пройдет и двух месяцев, как клумбы и деревья позеленеют.
Будет красиво. Если я доживу, конечно.
Очень хочется прошмыгнуть на сиденье и пристроиться тихим мышонком, сказать что-то доброе, чтобы подлизаться.
Но увы, вместо этого я, не удержавшись, проверяю рукой сиденье, тщательно стряхиваю воображаемые крошки. Смолин, уже успевший занять место за рулем, едва слышно вздыхает.
Сиденья, кстати, крутые, спортивные и явно новые. В салоне идеальная чистота. Поерзав для вида, словно мне некомфортно, я чуть регулирую наклон спинки, отодвигаю кресло назад и пристегиваюсь.
— Вам удобно? — пытливо интересуется Платон Игоревич и поворачивается ко мне. Пялится прямо в глаза.
Серьезный такой, что на миг теряюсь и даже жалею об устроенном спектакле. Нормальная, в общем-то, тачка, спортивная и старая, но с душой, что ли. Да и все же пока Смолина можно упрекнуть только в скверном характере, а не в тупости.
Но отступать поздно.
Фыркаю и выдаю:
— Да, вполне.
«Ниссан» плавно трогается.
Я невольно напрягаюсь, ожидая, что босс немедленно начнет демонстрировать возможности, свои и своего железного коня, — выжмет газ, резко затормозит, войдет с ветерком в поворот, как в третьем «Форсаже».
Ничего подобного.
Даже ощущаю некоторое разочарование — Смолин передо мной не выпендривается. Вообще. Он смотрит на дорогу и начинает объяснять, куда мы едем. Как долго и с каким трудом они искали и нашли нужное место, чем оно хорошо и какие минусы. Говорит про оборудование, про систему охраны, рассказывает про каждого члена команды — кто какие функции выполняет, у кого какие заслуги. В общем, делает все то, что, в моем представлении, должен был делать вчера.