Вскидываю глаза:
— Серьезно?
— Поедешь со мной? — перебивает он.
Вопросов в голове рой возникает, они как пчелы жужжат, мысли путают. Алкоголь впрыскивает огня и желания дискутировать, спорить! Но чувствую, что не время. Да и сил нет — день долгий выдался. Щедрый на приключения. Поэтому говорю беззаботно:
— Конечно. Теперь куда ты, туда и я. У нас так принято. Я ведь стала твоей.
— Моей.
Смотрю на воду, что сильным потоком хлещет из крана. На пену, которой становится все больше. На наши торчащие из воды колени. Мои — острые, гладкие, розовые, а у Платона ноги капец какие волосатые. Два сомнительных шерстяных айсберга. Такой контраст.
Платон касается моего подбородка пальцем, просит посмотреть на себя. Поднимаю голову.
— Я тебя люблю, — говорит он с невыносимо серьезной интонацией. Улыбается и добавляет: — И мне нравятся ваши цыганские традиции.
— Да ну тебя! — Плескаю в него водой. — Традиции так просто не выжечь. Они под кожей.
— Иди сюда.
— Кисонька?
— Сама же все знаешь. Умничка.
Мы чмокаемся с улыбками. Это неудобно, но почему-то трогательно.
Постепенно увлекаемся, углубляя поцелуи. Двигаемся все активнее, обнимаемся, дышим, кормя желания друг друга огромными порциями взаимности. Поощряя, лаская, любя. Взращиваем потребность до масштабов космоса и занимаемся любовью, не сдерживаясь.
Даже подумать не могла, что отличник Платон Смолин может быть таким откровенным и развратным в постели. Не предполагала, что и сама способна быть настолько расслабленной с мужчиной. Я тону в собственных стонах страсти и удовольствия. Еще одну ночь тону с ним.
***
Следующим утром, выспавшись как следует, мы собираемся освободить прекрасный номер для какой-нибудь другой парочки влюбленных. Пока Платон заканчивает мыться, я стою у окна и ловлю последние минутки, любуясь на город. Размышляю о том, какая я смелая — рискнула и приехала в Сибирь. Одна! В чужой город! Как здорово, что рискнула.
Примерно в этот момент звонит Саша. В Москве еще слишком рано, поэтому немало удивляюсь. Принимаю вызов.
— Здравствуйте, Александр Петрович. Не спится?
— Я тебе там документы прислал вчера, ты не ответила, — бурчит он спросонья. — Посмотри до завтра.
— У меня выходной, — отвечаю мягко, но уверенно. — И вы мне еще за прошлую работу не заплатили, а сидеть пришлось плотно несколько дней.
— Элечка, зайчик, ты получаешь зарплату каждый месяц. За что тебе дополнительно платить?
— Думаю, за сверхурочный труд в свободное время. Эколог ведь на тех проектах тоже числится. Номинально, но зэпэ же ему положена? Вы знаете, что я получаю копейки, хотя работы у меня море и над своим собственным грантом. Тянуть еще пару — не смогу физически. Нет такого стимула.
Платон подходит, обнимает со спины. Он влажный, пахнет табаком и ванилью — местным гелем для душа. Ему идет, нужно будет подарить что-то подобное.
Он тягуче целует плечо, вызывая улыбку.
— Так а кто проявил инициативу, милая, и подпихнул тот до глупого смелый патент? Без него ты бы успевала справляться со всеми задачами. Взвалила на себя — тащи. Я тебе сразу сказал, идея провальная.
Моргаю недоуменно. Саша... эм... Уточнила бы, не ревнует ли он, если бы не Платон, наминающий мою задницу.
— Александр Петрович, я усердно тружусь пять дней в неделю, а вы мне предлагаете ради развлечения взвалить на себя еще и переработку полимеров, с которой у нас в стране… да что там, во всем мире — большие проблемы. Вы вообще помните, что такое полимер? Длинные-предлинные-предлинные молекулы, одинаковые, склеенные. Разрубить их на короткие — проблема вселенского масштаба. Я не могу этим заниматься в свободные часы. И кстати, мой патент не глупый.
— Пока спорно.
— Это будет первый случай применения патента в нашей стране, мы создадим уникальный пластик. Но для этого нужно быть предельно внимательной. Ошибиться страшно. Простите, Александр Петрович, но все мои мысли здесь.
— Еще не поздно отказаться и вернуться к первоначальному плану.
— Вы прекрасно знаете, что в этом случае мы не влезаем в бюджет, — говорю я резче.
Платон прекращает массаж. Руки, впрочем, не убирает, так и держится. И голову прижимает ближе, подслушивая.
Начинаю нервничать, но решаю не просить его отойти. Это разговор по работе. Рабочие вопросы я точно не собираюсь скрывать от Смолина. Как бы там ни было, он мой прямой босс.
— То, что вы не влезаете в бюджет, — не твоя проблема. Ты просто эколог.