— Боб всегда ограничивал меня. Брал только те заказы, которые считал наиболее выгодными и отказывался от тех, которые считал пустыми. Я рисовала картины для самых богатых домов Парижа, Лондона, Милана. Это были дорогие работы, и они приносили много денег. Но мне хотелось… просто рисовать, понимаешь? Для девочки, у которой нет этих миллионов, но которая хочет, смотря на картину, вспоминать как пахнет дождь. Для женщины, которой плевать на лоск, потому что заказывая изображение улочки в Париже она хочет вспоминать об умершем муже. Я… всегда хотела просто рисовать. Что―то важное и значимое. Что―то… особенное. Но Боб считал, что я не имею права выбирать.
— Я… никогда не думала об этом в таком ключе. Никс, ты ни в коем случае не должна сдаваться. Если придётся начать всё сначала ― начинай. Но не бросай то, что делает тебя счастливой.
Выдохнула, понимая, что мне не хватает воздуха. Снова. Затем встала и отвернулась, чтобы Тейлор этого не заметила.
— Я не уверена, что у меня получится.
— Получится. Иначе бы ты не стала той, кем являешься сейчас.
— Я такая благодаря Бобу.
— Не он рисовал те картины. А ты. Людям всегда нравилась ты.
Я собиралась сказать, что всё субъективно, и она не знает этого наверняка. Что без Боба у меня скорее всего ничего не выйдет. Ведь у него есть связи, а у меня нет ничего. Что мир знает меня как «слепую художницу из Техаса», рисующую для богачей и филантропов, а не как Никки Монро, девушку, родившуюся в Джерси, пишущую картины просто для себя ― так, как хочет и так, как чувствует.
Боб слепил меня такой, какой я теперь была.
И я боялась, что, начав всё заново, не смогу пройти этот путь одна.
Внизу хлопнула дверь, и мы обе на мгновение замерли.
— Наверное, Мак вернулся.
Тейлор рванула вниз, а я вспомнила, что так и не узнала у неё, чем закончился матч.
Выдохнула и, отложив в сторону кисти, вышла из комнаты.
— Я в порядке.
— У тебя все костяшки в крови! ― ахнула она. ― Вы что, подрались?! ― ответа не последовало, но, по всей видимости, он не был нужен. ― Боже, Мак! Зачем?!
— Это наши с Вудби разборки. Не лезь.
Это было сказано резко, но в то же время мягко, с заботой. И без агрессии.
— Я не могу не лезть, ты мой брат.
— А ты моя сестра. И я пытаюсь уберечь тебя.
— Аарон ничего мне не сделал. И не сделает. ― заверила она. ― Я хорошо его знаю.
— Не сделает потому что знает, в противном случае я его убью.
Я решила, что больше не стану подслушивать. В конце концов, это было плохо. А у меня всё―таки имелась совесть. Кивнув себе самой, я вернулась в комнату и продолжила прибираться. Пытаясь отвлечься, сделала музыку громче и, закрыв глаза, начала тихо подпевать:
И если ночь заполыхает, я закрою глаза…
Ведь если небо обрушится, оно разрушит этот одинокий город…
Я вижу пламя внутри горы,
Я вижу пламя, сжигающее деревья.
Я вижу пламя, опустошающее души,
Я вижу пламя, кровь на ветру,
Я вижу пламя,
Ты знаешь, я видел, как город сгорает
Я вижу пламя, чувствую жар на коже…
Повернулась и вздрогнула, заметив стоящего в дверях Мака.
— Извини, напугал?
— Э―эм… немного, ― я оглядела его ссадины на лице и заметила сбитые костяшки, на которые указывала Тейлор. Сделала музыку тише и прочистила горло. ― Как игра?
— Забили решающий на последней минуте.
Я кивнула, машинально вытирая руки о комбинезон.
— Поздравляю. Ты… что―то хотел?
На этот раз кивнул Мак.
— Извиниться за прошлую ночь. Я… повел себя, как мудак. И с тобой, и с Вудби.
— Ты признал это, поэтому подрался с ним? ― Мак замер, и я тут же, усмехнувшись, качнула головой. ― Прости. Я помню, что это не моё дело. Просто краем уха услышала ваш с Тейлор разговор и решила, что…
— Я лупил по груше без перчаток. Аарон цел и невредим.
Я открыла рот и сморгнула, не ожидая услышать подобное. А ещё ― чувствуя себя полной, просто клинической дурой.
— Ясно.
Интересно, он представлял Аарона на месте той самой груши?
— Ты уже читала контракт?
Читала… да я его до дыр изучила. Хотя с моим―то опытом… оставалось надеяться, что я была не настолько глупа и наивна и заметила бы скрытый в нём подвох.
— Да, ― выдохнула, а затем, чуть помедлив, достала из ящика папку и протянула её Маку. ― Дважды.
— И? ― он приподнял брови, свободной рукой неуверенно забирая из моих рук документ. ― Подписала?
— Мне нужна эта работа. И я хочу, чтобы всё было официально.
Мак кивнул.
— Ты не пожалеешь. Контракт чист.
— Я тебе верю, ― вырвалось прежде, чем я подумала о последствиях.
Мак усмехнулся, а затем посмотрел на очертания цветущего дерева на стене и, когда я проследила за его взглядом, улыбнулся:
— Это потрясающе.
— Спасибо.
— Ты очень талантливая, Монро. Не забывай об этом, ладно?
Ощутив, как отстукнуло сердце, я повернулась, моментально ныряя в огромный бурлящий водоворот его глаз.
Секунда. Всего одна.
Но её хватило, чтобы понять ― я не просто подписала контракт.
Я отдала Дьяволу―Маккейну свою душу.
Никки
— Уже не спишь? Отлично.
Я хлопнула глазами, нехотя оторвавшись от статьи в Cosmo.
Ворвавшийся в комнату Мак бросил передо мной первые попавшиеся ему на глаза джинсы и водолазку, которые обнаружил в шкафу, а затем направился в мою ванную.
Ну, теоретически, это конечно была его ванная…
— Э―эм… вообще―то у меня сегодня выходной.
И это я ещё не стала спрашивать, кем он возомнил себя, когда копался в моих вещах.
— Знаю, ― вернувшись с моей расческой, заявил он, ― поэтому ты едешь со мной.
Я сидела на деревянном подоконнике в теплой розовой пижаме и мягких белых тапочках ― а мои волосы, на минуточку, были собраны в небрежный пучок ― и собиралась весь день есть мороженое, читать журналы и, возможно, смотреть фильмы.
Мак и его странное «ты едешь со мной» в мои планы ну никак не вписывались.
— С каких пор мои выходные стали принадлежать тебе?
— С тех самых, как я узнал, что со дня подписания контракта ты ни разу не рисовала.
Я напряглась. Сильно напряглась. Затем выдохнула и спрыгнула с подоконника.
— Мак, я…
— Собирайся, ― прервал он меня, ― мы едем возвращать тебе вдохновение.
— Что? ― вот что угодно ожидала услышать, но только не это. ― Ты серьезно?
— Похоже, что я шучу?
Ну―у―у….
— У меня порядок с вдохновением. Я просто…
— Никки, собирайся.
И вот вроде бы опять командовал, что должно было злить ― но не злило. Возможно, потому, что тон Мака был каким―то неестественно мягким. А, возможно, потому, что всё это было жутко любопытно.
И любопытство, как обычно, победило.
— Дай мне десять минут.
— Буду в машине.
Когда Мак вышел, я быстро собралась, взяла со столика мобильник и, захватив по пути кожанку немного помедлила, решив оставить для Тейлор записку. На всякий случай.
Конечно, меня одолевали сомнения.
Это было странно ― ехать с Маком э―эм… на прогулку (я просто не знала, как ещё это назвать), учитывая наши, скажем так, не совсем нормальные отношения.
Мы ведь постоянно спорили и ругались, вроде как терпеть друг друга не могли, а сейчас собирались в мой законный выходной вместе искать моё утерянное вдохновение.
Ну разве не парадоксально?
— Ну, ― выдохнула я, забираясь в его мустанг, ― и куда мы едем?
— Увидишь.
— Это такая большая тайна?
Мак усмехнулся, но решил оставить мой вопрос без ответа.
— Выбери музыку. Нам долго ехать.
Э―эм… ну ладно…
Я перебрала огромную кучу флешек в бардачке и остановилась на простой металлической с надписью «блюз, соул, рок». Удивилась, что у Мака вообще было что―то подобное, а затем вставила её и включила первый трек.