Его запах, его поцелуи и прикосновения ― всё, что мне было нужно.
— Я же сказал, что больше никуда тебя не отпущу, ― отрываясь от меня, прошептал Мак. Я всхлипнула и улыбнулась, понимая, что едва стою на ногах.
Что умираю от счастья и облегчения.
И что тоже больше никуда не хочу уходить.
— Это частное мероприятие, вы не имеете право здесь быть! ― голос Боба вернул нас обоих в реальность. ― Охрана!
Глаза Мака посуровели ― клянусь, я видела, как в них разрастается буря.
Он отодвинул меня за свою спину, прикрывая, а затем повернулся.
— Роберт Хаммонд Томпсон?
Я моргнула, замечая, что и Боб на мгновение опешил.
Я ― от того, что не знала его полного имени. Он ― от того, что его узнал Мак.
Буквально через пару секунд в его глазах мелькнуло понимание.
— Майкл Кристофер Маккейн.
Признаюсь, не так я представляла себе их знакомство…
Эм, Кристофер?
Сегодня что, день открытий?
Я осторожно выглянула из―за мужской спины, чтобы разведать обстановку. Хотя и без того ощущала, как наэлектризовался воздух, а толпа замерла в ожидании интересного шоу.
— Будет лучше, если ты отпустишь её по―хорошему.
Боб усмехнулся.
— Отпустить? Николь дома. Её здесь никто не держит.
— Её дом не здесь. Она не хотела уезжать из Торонто. Ты её заставил.
— Заставил… ― нервно хмыкнул он, поправляя свой пиджак, ― что за чушь. Мальчишка не знает, о чем говорит.
Вспышка. Ещё одна.
Боб напрягся, понимая, что его репутация находится под угрозой.
— Уязвленная гордость, что с неё взять? ― продолжал он. ― Успешная молодая женщина предпочла этому человеку свою карьеру, а он так и не смог с этим смириться. Но всё давно в прошлом, верно, Николь?
Я молчала. И это сильнее напрягало Боба.
— Николь?
Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа. Зная, что у меня связаны руки. И что, если я отступлю от намеченного плана, он воплотит в жизнь свои угрозы.
Теперь все камеры были направлены на меня.
Одно слово ― всего одно ― и всё будет решено окончательно.
Мак сжал мою руку, и я подняла на него глаза. Он был спокоен ― разъярен, но спокоен. Будто бы знал обо всём, через что мне пришлось пройти, и говорил ― я всё решу.
И я ему верила.
— Нет.
Тишина сменилась перешептыванием.
Камеры стали ближе, и я ощутила рядом микрофоны.
— Не могли бы вы повторить?
Я отвела от Мака глаза и посмотрела точно на Томпсона.
— Нет, ― повторила увереннее и громче, чувствуя, как исчезает страх, ― Боб Томпсон угрожал мне и моим близким, и только поэтому я вернулась.
— Под «угрожал» вы имеете в виду что―то серьезное? Незаконное и опасное?
— Да.
Перешептывания стали громче, а ярость и паника в глазах Боба ― сильнее.
— Почему он угрожал вам, мисс Монро?
— Потому что я хотела уйти.
— То есть завершить свою карьеру, я правильно понимаю?
— Да.
Мак обнял меня, и, отвернувшись, я зарылась носом в его куртку. Меня трясло, но вместе с этим я ощущала, что стала свободнее. Хотя и понятия не имела, как надолго.
— Мистер Томпсон! Мистер Томпсон! Как вы прокомментируете заявление вашей протеже?
— Мистер Томпсон, каково будет ваше ответное слово?
— Мистер Томпсон, это правда, что вы угрожали мисс Монро?
— Что вы теперь намерены делать?
— Кто теперь займет место мисс Монро?
— Пойдем, ― шепнул Мак, и я охотно поддалась.
Боялась, уходя в неизвестность, но рядом с этим мужчиной все мои страхи уменьшались ровно в половину. Словно он забирал положенную ему часть.
Не спрашивая. Не предлагая. Просто ― делая.
Мак довел меня до машины и открыл передо мной дверь.
— Маккейн!
Я вздрогнула и обернулась.
Боб словно одержимый, дрожа всем телом сбегал по лестнице. Клянусь, я видела в его глазах крах ― обреченность, отчаяние и полнейшую безысходность. Я знала, что только теперь он отчетливо осознавал весь ужас своего положения и весь мрак своего будущего.
— Я не позволю тебе забрать её! Она ― моя!
— Никки ― не вещь, поэтому тебе не принадлежит.
— У нас контракт!
— Уже нет.
Я сморгнула, завороженно уставившись на своего получеловека полубога. А он лишь молча протянул Томпсону какой―то конверт.
— Думал передать с адвокатом, но раз ты настаиваешь.
Он выхватил конверт у Мака из рук и начал судорожно его распечатывать. Не имея понятия, что в нём, я не дышала. Журналисты, репортеры ― все, кто выбежал из здания вслед за нами, замерли в таком же ожидании.
По мере того, как глаза Боба бегали по строчкам, он всё сильнее бледнел.
— Ты… ты не можешь…
— Расскажешь об этом в суде.
Пока Боб приходил в себя, Мак усадил меня в машину и открыл заднюю дверь для Баффи. Я видела, как моего дядю со всех сторон облепили СМИ. Они что―то спрашивали, подставляли свои микрофоны, щелкали камерой, а он, не поднимая взгляда, продолжал смотреть на сжимающую в пальцах бумагу.
Я повернулась к Маку.
— Что ты ему дал?
— Скажем так ― Камилла хорошо поработала. И теперь Томпсону сильно не поздоровится.
— Нас ждет суд?
Не знаю, возможно, мой голос дрожал. Или я выдала себя чем―то ещё. Но Мак каким―то образом понял мой страх, поэтому снова сжал мою руку.
— Мы пройдем через это вместе. Обещаю.
Я выдохнула и прикрыла глаза. Кивнула, чувствуя, как его губы касаются моего лба. Вдруг стало так тепло и уютно, что я осознала ― вот он, мой дом. Там, где Мак.
— Игра! ― вспомнила я. ― Ты ведь… она ведь… о, Боги, ты пропустил матч?
— Роб выпустил вместо меня замену. Мы отыгрываем такие моменты. Поэтому всегда готовы к любой перетасовке.
— Но… как же… разве этим ты не подвел свою команду?
— Подвел? ― усмехнулся он. ― Никки, эти парни профессионалы. Они столько раз играли без меня, что этот раз определенно не стал проблемой. К тому же, Техас отлично справляется с ролью капитана. Уверен, у них всё получилось.
— А как же лига? ― тихо спросила я. ― Из―за меня ты ведь упустил свой шанс…
Мак повернулся, и я заметила, как в темноте улицы блеснули его глаза.
— Зачем мне лига, если у меня есть ты?
— Но это ведь совсем другое… ты ведь так мечтал… так хотел…
— Никки, если бы меня взяли, мне пришлось бы уехать.
Я запнулась, понимая, что упустила этот момент из виду.
— В этом нет твоей вины. ― продолжал он. ― Я просто понял, что не хочу бросать свой дом и свою семью. Тебя. Что мне важнее быть здесь, с вами. А этот мир пускай покоряют другие. ― усмехнулся Мак, а затем обнял ладонью моё лицо. ― Это был мой выбор, Никки. И я выбрал нас.
— Ты сумасшедший, Майкл Маккейн. Но я всё равно тебя люблю.
Он улыбнулся.
— Это была моя фраза, знаешь. И я долго её готовил.
Я рассмеялась сквозь слезы, а затем почувствовала, как его губы накрывают мои.
— Я тоже люблю тебя, Никки Монро. Моя безумная маленькая художница.
Мак (эпилог)
Перевернул стейк и добавил на гриль подготовленные Никки овощи.
— Они скоро приедут. Я не выгляжу в этом платье нелепо?
Поднял на жену глаза. Такая же, как и в первый день нашего знакомства. Рыжие волосы красивыми волнами рассыпались по плечам. Глубокие глаза, в которых я каждый день безвозвратно пропадал. И платье… легкое, до колен. Но я смотрел совсем не на него. А на то сокровенное, что было под ним.
Улучив момент, притянул Никки к себе, заставив её взвизгнуть и рассмеяться.
— Мак! У тебя все пальцы в соусе!
Прижался к ней губами, игнорируя её милый протест.
— Ты выглядишь превосходно в чем угодно.
Она рассмеялась веселее.
— Она растет не по дням, а по часам. Я на медведицу стала похожа.
— Если и так, то ты самая красивая медведица, которую я видел.
Никки улыбнулась, обвивая мою шею руками.
— А много медведиц ты видел?
— Ни одной, ― признался. ― Но как только наша дочка родится, мы обязательно сходим в зоопарк. ― обнял Никки за талию, понимая, что до сих пор, даже спустя десять месяцев, никак не привыкну, что она только моя.